– Это привилегированная школа, не так ли? – спросил Пирсон.
– Да, – ответил Ватт, и Эйвери с любопытством взглянула на отца. Откуда он так осведомлен?
Папа кивнул:
– Мне принадлежит кое-какая недвижимость в том районе. Одно здание на углу Семнадцатой и Фридмор, где расположен банк…
Эйвери подавила возглас недовольства и встретилась взглядом с Ваттом, но он лишь широко улыбнулся и отпил виски. В ее забранных наверх волосах, словно лампочка, сиял «светлячок».
У входа в бальный зал Университетского клуба Эйвери взяла Ватта под руку. Огромная комната, отделанная темным деревом, была украшена в синих и серебристых тонах. Колонны почти скрылись в облаках синих и белых цветов. Углы зала занимали изогнутые барные стойки, а пространство вдоль дальней стены – танцпол. Несмотря на приглушенный свет, яркие наряды гостей бросались в глаза, платья дам казались еще роскошнее на фоне строгих черных смокингов.
– Ты хулиган, – прошипела она Ватту и повела его вперед, в толпу.
– Я не виноват, что понравился твоим родителям, – с невинным видом ответил он, вызвав у Эйвери улыбку, и протянул руку. – Потанцуем?
– Да, – радостно ответила Эйвери, удивляясь тому, что Ватт читал ее мысли.
Выходить на танцпол было рановато, но на подобных мероприятиях Эйвери всегда больше нравилось танцевать, чем вести беседы. Обычно вокруг девушки толпились люди, забрасывая пустыми вопросами, или таращились через весь зал. Даже сейчас она чувствовала, как окружающие внимательно изучают ее платье и перешептываются о новом парне, которого она привела. Только на танцполе Эйвери обретала чуточку спокойствия.
Пока они шли сквозь толпу, Эйвери заметила, что здесь собрались почти все. Риша стояла возле бара с Минь, Джесс со своим парнем, Патриком, а еще ей помахали друзья родителей, Макклендоны. Почему не пришла Эрис – понятно, но куда подевался Корд? Они с Брайсом состояли в клубе: ради уважения к их покойным родителям руководство закрыло глаза на их недостаточный для членства возраст, – но ни одного из братьев Андертон Эйвери не увидела. В глубине души она надеялась, что Корд придет: ей хотелось посмотреть, из-за кого он порвал с Эрис.
Ступив на танцпол, Ватт взял Эйвери за руки и покружил. Двигался он легко и непринужденно.
– Ты отлично танцуешь, – сказала Эйвери, перекрикивая музыку, и вдруг устыдилась своих слов.
– Когда я был помладше, то надевал специальные ботинки. Ну, знаешь, которые танцуют сами по себе, подстраивая тебя под ритм?
Эйвери фыркнула со смеху, представив себе такую картину.
– Кажется, это опасно. Я бы точно упала.
– Я и падал – сотни раз. Но в итоге стал лучше танцевать. – Ватт снова крутанул ее, потом наклонил назад.
Когда он вернул Эйвери в вертикальное положение, группа заиграла медленную мелодию, а солистка проникновенно запела старую любовную балладу – из числа любимых песен Эйвери. Та повела Ватта дальше на танцпол, но он невольно отступил на шаг.
– Пожалуйста, я обожаю эту песню. Особенно когда ее исполняют вживую! – Эйвери пыталась не засмеяться при виде его растерянного лица.
Сейчас так редко можно было услышать живую музыку, а еще реже – подобные песни.
Ватт послушно приблизился к девушке и неуверенно положил руку ей на талию. Потом перехватил ее вторую руку, слегка раскачиваясь.
– Тебе правда нравится все старое, так? – спросил он, глядя на Эйвери.
– В каком смысле? – посмотрела на него девушка.
– Ну, вот эта песня. Или что ты сказала в парке Редвуд, или как рассказывала про Флоренцию. Ты очень любишь все, навевающее ностальгию. Почему тебе так нравятся старинные вещи?
Эйвери удивилась его проницательности:
– Ты считаешь, это бесполезно?
– Вовсе нет. Просто я привык думать о будущем.
– И как для тебя выглядит будущее? – Ей стало любопытно.
– Быстрее. Удобнее. С лучшей связью. И надеюсь, безопаснее.
Эйвери заморгала.
