жизней!
– Он не был случайным… – проговорила Каролина, но Эрис оборвала ее, закрывая уши руками:
– Боже, я не хочу этого слышать!
– Эрис…
– Как я могу верить твоим словам?
Точно слепая, Эрис вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. Сейчас девушку не волновало, куда она идет, лишь бы подальше отсюда.
В ушных антеннах раздался звонок, линзы засветились от входящего импульса. Эйвери… Эрис отклонила звонок. Конечно, Эйвери понятия не имела, что происходит: Эрис никому не рассказала. О чем бы ни хотела поговорить подруга, сейчас было не до этого. Проблемы верхних этажей казались такими далекими.
Эрис вжалась в стену коридора, пытаясь не закричать.
– А ты здесь зачем? – послышалось рядом.
Она повернулась, собираясь сорвать злость на том, кто посмел с ней заговорить. Через несколько дверей стояла девушка испанской наружности, на вид ее ровесница. Эрис окинула взглядом брюки из кожзаменителя, золотистый топ без бретелек и дешевые серьги. В одной руке девушка держала обычный черный глюк-кальян. Она сделала долгую затяжку, складывая губы в букву «О» и выдыхая ярко-зеленый дым. Наверное, под кайфом.
– Ты меня знаешь?
– Ты ходишь в клуб, где я работаю. «Высота».
Эрис взглянула на девушку – лицо в форме сердечка, обрамленное черными прядями, непринужденно скрещенные ноги в ярко- синих ковбойских сапогах. Нет, Эрис ее не вспомнила.
– Кстати, ты мне как-то нагрубила, – проговорила девушка, сощурив темные глаза.
Эрис ничего не сказала. Если от нее ждут извинений, то зря.
– Итак… – Девушка окинула взглядом наряд Эрис, ее дизайнерские джинсы и жемчужные гвоздики в ушах. – Какого черта ты здесь забыла?
– Долгая история.
– Как знаешь. – Девушка пожала плечами.
Эрис посмотрела на глюк-кальян. Вряд ли незнакомка курила что-то качественное, но Эрис отчаянно захотелось сделать затяжку. К черту! Ее жизнь и так лежала в руинах, почему бы не покурить с официанткой «Высоты», которая определенно испытывала к ней неприязнь?
– Я сейчас узнала, что мой папа – мне не отец, – отрезала Эрис и подошла к девушке.
Та протянула ей глюк-кальян; на запястье мелькнула небольшая инк-татуировка.
– И что это такое? – отвлеклась от своих проблем Эрис.
Она не узнала причудливые изгибы узора.
– Всего лишь часть.
– А где остальное?
Девушка засмеялась, встряхнув темными кудряшками. От нее пахло дымом и дешевыми духами, а еще чем-то пряным, вроде янтарных свечей.
– Ты все равно никогда не увидишь.
Эрис и не собиралась допытываться. Она сделала долгую, глубокую затяжку, выдохнула дым идеальным кольцом. Незнакомка удивленно изогнула бровь.
– В общем, – сказала Эрис, – все деньги у отца, поэтому теперь… мы с матерью сами по себе.
– Ничего себе. Неожиданно.
– И не говори.
Некоторое время девушки стояли в странной тишине, передавая друг другу глюк-кальян. Эрис ждала, что их прогонят отсюда, – наверху, на девятьсот восемьдесят пятом, ей всегда приходилось курить рядом с вентиляцией, чтобы не попасться регулировщикам, – но незнакомка, видимо, не переживала. Может, здесь, внизу, никого это не волнует?
Наконец табак в кальяне почти закончился. Девушка небрежно бросила его на землю и раздавила ногой, разметала каблуком обломки. Они курили из дешевого одноразового кальяна.
– До встречи! Кстати, меня зовут Мэриель.
