Эйвери не мог устоять никто.
– Могу я похитить вашу дочь?
Родители закивали.
– Спасибо. Я верну ее домой к ужину! – выкрикнула Эйвери, схватив Леду за руку, и настойчиво потянула к главной улице семисотого этажа.
– Подожди секунду. – На фоне сочно-красной юбки и короткого топа Эйвери наряд Леды, вернувшейся из реабилитационного центра, – простая серая футболка и джинсы – выглядел уныло. – Если мы куда-то пойдем, мне надо переодеться.
– А может, просто заскочим в парк? – Эйвери заморгала, взгляд замельтешил по сторонам – она явно вызывала ховер. – Там собрались девчонки, все хотят тебя увидеть. Ты не против?
– Конечно нет, – машинально ответила Леда, подавляя вспышку раздражения: ведь они проведут время не вдвоем.
Пройдя за двойные двери посадочной площадки, подруги оказались на главной улице – крупной магистрали, которая охватывала несколько кварталов города. Над головой светился ярко-лазурный потолок. Леде он казался не менее красивым, чем небо, которое она наблюдала в Сильвер-Бей во время прогулок. Леда не была ценительницей природы. Слово «красота» она предназначала для дорогих украшений, платьев и лица Эйвери.
– Рассказывай, – в своей прямолинейной манере велела Эйвери.
Они ступили на тротуар из углепластика, что тянулся вдоль серебристых дорожек для ховеров. По улицам с гудением проезжали на гигантских колесах цилиндрические снэк-боты, продавая сухофрукты и кофе в таблетках.
– О чем?
Леда пыталась сосредоточиться. Слева от нее несся поток ховеров, стремительных и точных в движениях, будто косяк рыб. Свободные – зеленого цвета, занятые – красного. Леда инстинктивно придвинулась к Эйвери.
– Об Иллинойсе. Как всегда, ужас? – Взгляд Эйвери стал отрешенным. – Вызвать ховер, – еле слышно сказала она, и из потока вынырнул аппарат.
– Полетим весь путь до парка? – ровным голосом спросила Леда, уклоняясь от ответа.
Она и забыла, как же шумно в такой толпе: родители тянули за собой детей, громко говорили по линзам бизнесмены, прогуливались держащиеся за руки парочки. После спокойной обстановки центра все это сбивало с толку.
– Ты вернулась, нужно отметить! – воскликнула Эйвери.
Ховер поднялся в воздух; Леда сделала глубокий вдох и улыбнулась. Тесный двухместный аппарат с плюшевой обивкой парил в нескольких сантиметрах от земли благодаря стержням магнитно-пропульсивной системы. Эйвери села напротив Леды и ввела пункт назначения, задавая направление.
– Может, в следующем году тебе разрешат не ездить со всеми, – проговорила Эйвери. – Тогда мы сможем вместе попутешествовать.
Ховер провалился в один из вертикальных коридоров Башни. Желтые разметочные огни на стенах туннеля отбрасывали на лицо подруги странные узоры.
– Может быть, – пожала плечами Леда. Ей хотелось сменить тему. – Кстати, ты невероятно загорела. Флоренция?
– Монако. Лучшие пляжи в мире.
– Но не лучше, чем дом твоей бабушки в Мэне.
Они провели там неделю после первого курса, лежа на солнце и тайком попивая портвейн бабушки Лэссер.
– Верно, – усмехнулась Эйвери. – В Монако не нашлось ни одного симпатичного спасателя.
Ховер замедлил ход, затем вернулся в горизонтальное положение, сворачивая на триста седьмой этаж. Обычно погружение на столь низкий уровень считалось падением во всех смыслах, но визиты в Центральный парк составляли исключение. Когда подруги остановились возле входа на северо-северо-востоке, Эйвери повернулась к Леде, а взгляд ее синих глаз вдруг посерьезнел.
– Леда, я рада, что ты вернулась. Я все лето скучала по тебе.
– И я тоже, – тихо проговорила Леда.
Вслед за Эйвери она прошла через парковые ворота, миновала знаменитое вишневое дерево, которое перенесли сюда из изначального Центрального парка. Несколько туристов прислонились к окружающей его ограде, делая фотографии и читая об истории дерева на интерактивных сенсорных экранах рядом. От того парка, что лежал под основанием Башни, глубоко-глубоко под их ногами, больше ничего не осталось.
Они повернули к холму, где обыкновенно собирались их друзья. Это местечко Эйвери и Леда обнаружили в седьмом классе: после всяческих экспериментов подруги выяснили, что здесь можно валяться под лучами солнечных ламп и загорать без
