В столовой Эрис прошла раздаточную линию на автопилоте. В баре коктейлей заказала у робота малиновый смузи с миндальным маслом, потом взяла про запас протеиновый батончик. В последнее время она выжимала максимум из своих обедов, поскольку дома были в основном дешевые сэндвичи и лапша быстрого приготовления. Эрис понятия не имела, что они с матерью станут делать, когда закончатся деньги.
– Эрис! – Ее догнала Эйвери и показала на их обычный столик. – Нам нужно поговорить.
– Ага, – шутливо ответила Эрис, – хочешь порвать со мной?
Однако сердце ее бешено заколотилось: голос Эйвери звучал слишком серьезно. Она все знает!
– Давай отойдем, – предложила Эйвери и повела Эрис в тенистый внутренний двор школы.
Здесь была воссоздана естественная среда: из земли росли настоящие дубы, между двумя крепкими стволами даже висел гамак, хотя никто им не пользовался. Подруги устроились в луче прожектора, имитирующего солнечный свет, сели на траву и подобрали под себя ноги: их плиссированные юбки распустились колоколом.
Эйвери достала из сумки крошечную акустическую систему розового цвета и включила бесшумный режим: принцип действия почти тот же, что у «зоны невидимости», все звуковые волны поглощаются в радиусе семи футов. Окружающий мир притих, будто они сидели под водой.
– Так лучше, – Эйвери открывала салат с капустой и манго и поставила коробку на колени, – теперь мы можем поговорить с глазу на глаз. Эрис, что происходит?
– О чем ты? – неуверенно спросила девушка.
– Вчера я искала тебя в «Нуаже».
Сердце Эрис ушло в пятки. Нужно было придумать ложь получше.
– И мне сказали, что ты там не живешь, а вот твой отец – живет. Причем один.
– Верно. Что ж, дело в том… э…
Эйвери выжидающе смотрела на нее, и Эрис поняла, что так не может продолжаться. Она разрыдалась.
Подруга обняла ее за плечи, давая возможность выплакаться.
– Ну-ну, все в порядке, – пробормотала она. – Что бы там ни было, все образуется.
Эрис отстранилась и покачала головой. По ее щекам лились слезы.
– Нет, – прошептала девушка.
– Твои родители расходятся?
– Хуже. – Эрис прерывисто вздохнула, потом сказала то, что так долго не могла произнести вслух. – Как оказалось, Эверетт мне не отец.
Вот. Все и открылось.
Пока они неторопливо обедали, разговаривая с прежней откровенностью, Эрис поведала подруге все. Как узнала правду благодаря тесту ДНК, который сдала для документов по трастовому фонду. Каким разбитым выглядел отец и даже не посмотрел на нее, чувствуя себя преданным. Как они с матерью переехали на сто третий и остались практически без денег. Как прежняя жизнь Эрис навсегда ушла в прошлое.
Эйвери слушала молча. Лишь при упоминании сто третьего этажа в ее глазах промелькнул ужас, хоть она и пыталась это замаскировать.
– Вот беда-то, – сказала она, когда Эрис замолчала.
Та не ответила. Что тут скажешь?
Эйвери покрутила в пальцах травинку, о чем-то сосредоточенно размышляя.
– А что насчет твоего биологического отца?
– Ничего, – натянуто ответила Эрис. – Меня он совершенно не интересует.
– Прости, – извинилась Эйвери. – Я не хотела… не бери в голову.
Некоторое время подруги молчали. Наконец любопытство Эрис взяло верх над неловкостью ситуации.
– Думаешь, стоит с ним встретиться?
– Ах, Эрис, – вздохнула Эйвери. – Все зависит от тебя. Но будь я на твоем месте, то захотела бы его узнать. Может, ему будет интереснее, чем твоему отцу… Эверетту.
– Вряд ли это меня осчастливит, – ответила Эрис и отчего-то рассмеялась.
Ее смех прозвучал необычно, иронично, но и с привкусом горечи, однако подруга присоединилась к ней. Эрис полегчало, тугой комок в груди чуть ослаб.
