обкома КПСС, интересуются, состоит ли Губернский в писательской организации. А мы и не знаем такого писателя. Задним числом, конечно, почитали журналы, где вы публиковались, с историческим трудом ознакомились… Безусловно, талантливо, ничего не скажешь.
– Спасибо, Николай Андреевич, за высокую оценку моего скромного труда.
– Так что заходите, познакомимся, глядишь, и представим вас к вступлению в писательскую организацию. Знаете, где мы находимся? Записывайте адрес…
Ну вот и ещё одна полновесная монетка упала в мою копилку. Хотя места ещё в ней осталось очень и очень много. Но набранные темпы на пути к возвеличению меня любимого самого радуют. Полгода прошло с момента моего появления в этом мире, а уже сколько сделано! Хотя, безусловно, не без помощи «ридера», откуда я тупо воровал чужие книги… Впрочем, успел и сам родить неплохую повестушку. Как бы там ни было, всё это ради счастливого будущего, чтобы что-то изменить в судьбе своей страны. Не факт, конечно, что будет лучше. Вдруг я так изменю историю, что всё закончится ядерным апокалипсисом? Но в такое развитие событий верилось с трудом, девять из десяти, что если история изменится, то лишь к лучшему.
В течение следующей недели произошло знаменательное событие – меня приняли в члены Союза писателей СССР. Мою красную корочку мы отметили походом в «Волгу», предварительно созвонившись с Рафом Губайдуллиным.
– Конечно, приходите! – радостно откликнулся он. – Только точно время скажите, столик для вас будет зарезервирован.
В общем, хорошо посидели, хотя Вале пришлось только завистливо смотреть, как я употребляю коньяк за двоих. Закусили неплохо, послушали живую музыку, повальсировали, причём Валя даже со своим немного округлившимся животиком выглядела весьма сексуально.
– Никогда ещё не танцевал с беременной коммунисткой, – прошептал я ей на ухо.
– Ну так запомни этот вечер, – тихо ответила она, обдав моё ухо жарким дыханием.
Вечер мне запомнился, но немного по другой причине. За одним из столиков сидела шумная компания гостей с юга, как позже выяснилось, азербайджанцев, торгующих на местном рынке цветами и фруктами. В какой-то момент кавказцы начали делать недвусмысленные намёки в сторону девушки, сидевшей со своим молодым человеком. Сначала отправили ей через официантку бутылку вина. Но девушка вернула её обратно, передав опять же через официантку, что она с женихом, а потому принимать такие подарки от посторонних мужчин ей неудобно. Всё это происходило буквально в двух шагах от нас, поэтому мы стали невольными свидетелями разгоравшегося конфликта. Закончилось дело тем, что азербайджанцы нагло уселись за столик к этой парочке, и молодой человек как-то враз стушевался. Вот уже шаловливые пальчики южан потянулись к юному телу славянской красавицы, а когда та попыталась встать со словами «Антон, пойдём отсюда!», её тут же силой усадили на место. А когда жених попробовал что- то вякнуть, ему отвесили лёгкую оплеуху, после чего пинками выперли в сторону выхода.
– Слушай, это уже беспредел какой-то, – сказал я Вале. – Куда администрация смотрит?
– Давай я схожу поищу администратора или кого-то из начальников, кто-то же должен быть в это время. Пусть милицию, что ли, вызовут.
Наверное, Валя произнесла это слишком громко, а тут как раз у музыкантов случилась пауза, они, похоже, перекусывали где-то за сценой, и в зале было относительно тихо. Одним словом, азербайджанцы услышали, как моя жена что-то сказала о милиции, да ещё и сделала движение, как бы поднимаясь.
– Ты, коза, быстро села на место, – с южным акцентом сказал один из азеров. – Села и не дёргайся.
Ах ты ж, муфлон бакинский! Пожалуй, тот я, из 2015-го, постарался бы всеми силами сгладить конфликт, но в нынешнем состоянии я чувствовал себя куда увереннее. Порой мне казалось, что какие-то неведомые покровители мне благоволят, помогая в решении всех моих проблем. Да и два месяца бега и занятий с гантелями значительно улучшили моё физическое состояние.
Я поднялся и попросил для начала оскорбившего Валю азербайджанца извиниться. В ответ услышал, что он меня на чём-то там вертел, и в следующую секунду опустевший графин из-под коньяка опустился на голову наглеца. Учитывая, что посуда была из толстого стекла и весила довольно прилично, а удар оказался такой силы, что графин разлетелся на мелкие осколки, этого хватило, чтобы отправить хама в глубокий нокаут. И я не был уверен, что обошлось без сотрясения мозга.
Тут же кто-то завизжал фальцетом, в зале началось броуновское движение, раздался крик: «Милиция!»… Онемевшие от такого неласкового обращения со своим товарищем, двое остальных азербайджанцев в первое мгновение только тупо переводили взгляд с меня на распростёртого без движения возле столика друга и обратно.
– Щас кто дёрнется – порешу на хер! – вырвалось из меня совершенно неожиданно для самого себя.
Правда, чем я буду «решать», ещё не придумал. Да вон хотя бы той бутылкой вина, она вроде из толстого стекла. Думаю, по силе удара графину не уступит. Однако до дальнейшего рукоприкладства дело не дошло. Очень вовремя появились двое
