– О, да, разумеется. Вы всего лишь приехали на готовое. Заняли важный объект, пока его не заселили другие, и выждали, когда нужные вам люди сами придут к вам. Скажи, а не боитесь потерять свое лицо перед учеными? Это ведь повлечет за собой необратимую реакцию… Подрыв репутации «Штаба» будет неизбежен, если кто-то узнает, с какой целью вы заселили лагерь «научников».
– Парень, ты ставишь под сомнение нашу порядочность? Поверь, все, что мы сейчас делаем, – ради интересов всех сталкеров в Зоне. Собственно, ради этого и создавался «Штаб».
– Содействуете разгрому научного центра ради всеобщего блага?
Орест прикусил губу, отвел взгляд. После чего сказал:
– Ты даже не представляешь, в какую игру ты ввязался. Своим содействием мы спасаем сталкеров, в том числе и твоих друзей, от настоящей войны.
– По-моему, вы как раз таки ее развязали. Здесь и сейчас. В тот самый момент, когда ваши люди схватили моих друзей и заняли бункер.
– Довольно! – «штабист» ударил кулаком по столу. – Мы отвлеклись! Кто твой наниматель? На какую организацию работаешь?
Виктор только усмехнулся. Реакция командира южного крыла его умиляла. С каждой минутой «штабист» вскипал все сильнее и выдавал себя своим поведением. Сталкер отодвинулся и нагло положил ноги на стол.
– На себя. В моих интересах найти источник загадочного сигнала и первому добраться туда. Как и любому сталкеру. Не веришь? Спроси у Лемура, мы с ним на пару туда собрались.
– Знаешь, обычно я не жалею о своих поступках, но сейчас мне досадно, что я пришел тебя защищать.
– Защищать? Правда? Что-то хреновенько вы защитили права и свободы того парня, который нас сдал.
– «Ренегаты» не входят в наш послужной список. Эти люди сами отрешаются от общества, устанавливая барьеры и объявляя себя изгоями.
– И потому они становятся для вас отбросами, – догадался Виктор. – Теми самыми козлами отпущения, на кого можно все скинуть, если у вас что-то пойдет не так. Если мыслить шире, Орест, все мы здесь сталкеры. Сталкер – это не лицо, занимающееся поиском артефактов. Нет. Это человек, незаконно проникший за Периметр. Любой мародер или последняя мразь, оказавшись в Зоне, становится сталкером. А все остальное – уже ярлыки.
– Это не так.
– Это так, Орест. Но ты боишься это признать. Потому что тогда получится, что вы противоречите сами себе. Твои же идеалы привели тебя в тупик. В любом обществе, даже самом мирном, нужен козел отпущения. Вот вы и придумали разделения на сталкеров и изгоев-бандитов. Скажи, есть ли гарантия, что, когда ты покинешь бункер, не заявишь на публику, что я «ренегат»? Что твоя сдача меня в плен твоим союзникам – это не нарушение ваших принципов, а скорее наоборот?
По взгляду бойца Виктор понял, что попал в точку. Раскусил «штабиста» как пустой орешек.
– Ты просчитался, Орест. И сейчас ты вызвал меня на разговор, заранее зная, что меня пристрелят. Но ты сделал это наглядно, мол, провести беседу, уточнить, «свой» это или «чужой». Твои люди тебя услышали. Поняли. И мы с тобой знаем, что ты им ответишь. Верно?
– Верно, – согласился Орест. – Ты окончательно убедил меня сдать тебя.
– Как и всех моих друзей. Зачем вам свидетели ваших черных дел?..
В бункер вбежал один из «штабистов». Он что-то шепнул командиру, и тот вскочил с места.
– Встать! Готовься, парень, сейчас сюда придут другие дознаватели. Приятно провести с ними время.
В ворота лагеря, ревя мотором, въехали два бронированных «Тигра». Из машин высыпали бойцы, лязгая затворами автоматов, рассредоточились по территории. Из кабины первого автомобиля вылез коренастый мужчина в зелено-коричневом комбинезоне. Орест пошел к нему навстречу, протягивая руку в знак приветствия.
– Кощей, рад нашей встрече. Задача выполнена. Мои ребята взяли всю долину на карантин. Бункер полностью в вашем распоряжении. Как и сталкеры.
– Мне сказали, что кроме Столичного у тебя есть еще один ценный кадр, – приезжий, проигнорировав протянутую руку «штабиста», зашагал вперед.
– Верно. Видимо, ваш более удачливый конкурент, которому удалось вытащить «ренегата». Я пытался с ним побеседовать, но на контакт он идти не хочет. Возможно, федерал.
– С этим мы разберемся, – Кощей остановился, осмотрел троицу пленных, сидящих на корточках, к которым через минуту