И, между прочим, мне уже стоит начать привыкать, что средние потолки в местах, где я бываю, высотой не десять, а все сто десять локтей, и это явление вполне обыденное.
В разные стороны расходились три парадные лестницы, обитые бархатным алым ковром, потускневшим, но все равно презентабельного вида. И на каждой из лестниц ютилось по дюжине зажженных восковых свечей, что говорило об однозначной обитаемости жилища.
Признаться честно, когда на центральной лестнице появилась чья-то сутулая тень, струхнула даже я. Мне еще не было видно лица встречающего меня господина, но ростом он был сопоставим с высотой потолков в зале; а пальцы, которыми он постукивал по перилам, своей длиной превосходили длинную кофейную ложку с изогнутой ручкой.
С появлением хозяина стало еще холоднее, несмотря на то что сквозняков нигде не наблюдалось.
– Доброго вечера, – прохрипела я, сделав неудачную попытку присесть в реверансе. Ну и пусть – я и так никогда не научусь верно его делать.
Незнакомец промолчал. Он стоял, заняв выжидательную позицию, и, казалось, рассматривал меня во всех подробностях, в то время как я его видеть не могла и мне приходилось довольствоваться лишь тенью. Хотела бы я знать, на кого напоролась.
Может, хозяин ждал с моей стороны еще каких-то действий, кроме приветственных слов, в то время как я ждала того же от него. В любом случае, пауза явно затянулась, и из просто неуместной вначале она становилась неприличной.
И вот, спустя целую вечность, за время которой я уже успела околеть от страха, не слишком-то гостеприимный хозяин начал спускаться мне навстречу. Я сразу узнала в нем перевоплотившегося дракона: Двигался он медленно, ломаными короткими шагами. Пусть он оказался не таким приятным, как Рыв в своем человеческом обличье, но, похоже, был действительно очень стар и, надеюсь, по-настоящему мудр, иначе я уже могла самостоятельно начинать склеивать ласты.
По мере того как свечи выхватывали отдельные части лица незнакомца, я все более четко могла его разглядеть: нос с горбинкой, абсолютно седые (или, я бы даже сказала, выбеленные) волосы, собранные в конский хвост, тонкие бледные губы, как у мертвеца, и такие же неживые выцветшие глаза. Если бы взгляд мужчины не был направлен прямо на меня, я бы подумала, что он и вовсе слеп.
Ну что ж. Мечтала о новых неприятностях и приключениях, Шрам? Получите и распишитесь. Только чтобы потом без жалоб.
Когда владелец замка остановился напротив меня, я была уже не в силах вымолвить ни слова.
– Добро пожаловать в Снежный замок. – Хозяин медленно склонил голову, практически касаясь подбородком груди, и отвел руку в сторону, приглашая меня последовать за ним.
Глава 18
После Шрам только в море
Самым странным и необычным в замке мне показались не богатая обстановка или надменность хозяина, а ни на мгновение не умолкающее магическое радио. Загробный голос ведущего доносился в буквальном смысле из каждой мышиной норки – даже в уборной, которую я имела удовольствие почтить своим присутствием, стояли свои колонки.
Неординарный способ отгородиться от окружающего мира и одновременно быть в курсе всех происходящих на островах событий. В последний раз новостными сводками я баловала себя пару месяцев назад, когда в долгие зимние вечера нужно было выдумать оправдание своему безделью. Не знаю, успею ли я в этом году заняться запасами на зиму, потому что, с учетом всех выпавших на мою долю опасностей и неприятностей, я бы не делала таких далеко идущих планов. Отказаться от задуманного и повернуть домой меня сейчас могло заставить только что-то совсем из ряда вон выходящее. Надвигающаяся революция, не меньше.
Время от времени я вспоминала о наставнике и мысленно надеялась, что Форель будет навещать старика хотя бы изредка. Отчего-то не верилось, что она была такой уж черствой и зловредной старухой. Если бы она по-настоящему хотела сделать мне какую-нибудь пакость, то не сидела бы столько лет сложив морщинистые ручонки. Она не из таких – она баба пробивная, не то что я. Расклеилась совсем, по собственному мужу сохну, как удав по новому паркету. И было бы из-за чего терзаться – Шел не из тех мужчин, что ценят стоящую подле него женщину. Нет, красоту ее, прелести там, округлости – еще может быть, не спорю. Но, чтобы видеть в женщине человека, а не просто подсобный инструмент, мало просто казаться мужчиной. Нужно еще им быть.
