И все же я сама не успела заметить, как снова стала двигаться вперед, будто сердце мое в одночасье превратилось в слаженно работающий часовой механизм, заставляющий вновь и вновь идти к своей цели. Эй, ребята, Шрам снова в деле.
Мы покинули безымянный постоялый двор (зачем же двору название, коли он единственный в городе?), расплатившись с седовласым драконом и набавив еще сребреник за то, что я случайно сшибла вазу в вестибюле. А так, как ни странно, особых неприятностей и не было. Что могло означать только одно – все самое интересное ждало нас впереди.
Обыкновенно пустые улицы Драконьего Глаза теперь и вовсе напоминали аллеи между могилами: в такой ливень, видимо, и дракон пса из дома не выгонит.
Накинув на голову капюшон, я под навесами торговых лотков пробиралась в сторону королевских конюшен. Шелу же, как всегда, было все равно, дождь кругом или война. И он, как это за ним водится, был великолепен, если не сказать больше. Невозможно великолепен. И от этого становилось все омерзительнее. Так и хотелось руками вцепиться в его крепкую смуглую шейку и последовать примеру капитана Грома. Нетрудно было догадаться, что за двойное убийство в таком случае мне полагается скидка в виде пожизненной ссылки в бездну.
Странно, но конюшня оказалась, мало того что неохраняемая, так еще без всяких замков. Несмело толкнув массивную дверь из цельной древесины, я оказалась в самой прекрасной конюшне на свете. Едва ли даже конюшни Доброй Воли сравнятся с этими в высоте потолков. А что до узоров – уже прекрасно знакомых мне маленьких и крупных золотисто-красных дракончиков – тут аналогов на всех островах не сыскать.
Чтобы дотянуться до потолка, мне, наверное, нужно было бы встать на плечи полусотне Шеллаков и еще подставить табурет для верности. А если мерить ширину лошадиных покоев в попугаях, то тысяча штук тут бы точно поместилась.
– Зачем драконам столько коней? – спросила я шепотом, но голос предательским эхом разлетелся в разные концы конюшни. Белоснежный конь с черными как ночь глазами отчаянно заржал. Деловито фыркнула и попыталась цапнуть меня за плечо маститая кобыла, стойло которой находилось прямо возле того места, где я стояла. Я еле успела отскочить в сторону. Живой ты меня не получишь, паршивка!
Некромант втянул носом воздух.
– Те, у кого все есть, имеют очень ограниченный выбор развлечений. Телевизор, королевские балы, рулетка и лошади. Выбор невелик. Так что между выпусками новостей, обменом фишками и любезностями ящеры предпочитают обсуждать, чей конь быстрее, чей конь чернее и чей конь прожорливее.
– Ну тут же их не меньше сотни! – возразила я чуть жарче, чем хотелось бы.
– Значит, больше тем для обсуждения.
Наша Верли, казалось, была на седьмом небе. Завидев нас, животное засуетилось, запыхтело и принялось поспешно дожевывать остатки роскошного завтрака. Сено так и вываливалось из неуклюже щелкающей пасти.
– Привет, девочка! – засюсюкала я, но тут же получила новое предупреждение в виде острых зубов.
Вот досада, даже живность меня не любит! А что до людей, так тут и на уважение рассчитывать не приходится.
Как-то давным-давно я забрела на пирушку гильдии охотников. Домишко их ордена располагался около питейного заведения, так что неудивительно, что добычи с охоты они приносили в разы меньше, чем кухарка, которая выбежала на задний двор, дабы свернуть шею петуху. Шел тогда впервые послал меня к местной знахарке, а где она живет, я знала только на словах, поэтому промахнулась дверью. Домов эдак на десяток всего.
В прокуренном помещении воздух был похуже, чем на рудниках, где, к слову сказать, курение запрещено. Порядком подвыпившие мужчины уже не интересовались ни разложенными на газетном столике картами, ни вконец остывшей индейкой, ни единственной дамой – также напившейся вдрызг и что-то сосредоточенно вышивающей. Пяльцы в ее дрожащих руках вели себя как жаба, которую схватили деревенские ребятишки на озере, – то есть отчаянно «квакали» и норовили выпрыгнуть из хозяйских рук.
Председатель ордена – Никола – был единственным, с кем я была знакома лично. Мы столкнулись с ним как-то на рынке, но толком и не поговорили, поэтому можно считать, что знакомцев среди этих милых господ у меня не было.
Откровенно говоря, в те годы я как раз обстригла волосы, и если смотреть на меня глазами, затуманенными грогом, то выгляжу я совсем как мельница. Сойду и за своего.
– Эй, малый, давай сюда! – махнул рукой один из охотников, угрожающе вертя над головой заряженное ружье.
Я хотела было дать деру, но чужие крепкие руки сделать мне это не позволили – усадили за стол и налили пива. Пена опасно поползла за пределы стакана и с шипением ринулась прочь.
– Выпей с нами за новый охотничий сезон! – Рядом со мной оказался рыжий мужчина с припухшей губой, абсолютно безволосой
