– Дедушка, – в слезах бросилась Съёвн к Альвису, – расколдуй Хасди!
– А где Хасди? – не понял Альвис, разглядывая испуганного бело-черного котенка.
– Ну вот же он! Я… я… шарфик…
Альвис был опытным волшебником. Выяснив у плачущей внучки, что произошло, он задумчиво спросил у котенка:
– Ты сам-то шарф видишь?
Тот кивнул.
– Так сними!
Через секунду счастливый Хасди стоял рядом с вытаращившей заплаканные глаза Съёвн.
– Видите, к чему приводит баловство, – строго произнес Альвис. – Пообещайте мне, во?первых, никогда больше так не делать, а во?вторых, никому об этом не рассказывать. Пусть это будет нашей тайной.
Дети дружно затрясли головами, соглашаясь, но меньше чем через час благополучно забыли о своем обещании, ведь превращать эльфов в котов было так интересно!
Путем многочисленных экспериментов было выявлено, что:
1. Волшебный шарф, повязанный на самого Мимира, превращает того в эльфа без всякого участия Съёвн. Другие же коты так котами и остаются, никакой реакции.
2. Шарфы, связанные из шерсти других котов, волшебной силой не обладают.
3. Шарф, связанный из шерсти Мимира, может превратить в кота любого эльфа.
Последнее допущение было, скорее, теоретическим – возможности эксперимента оставались крайне ограниченными тремя- четырьмя друзьями, посвященными в тайну. Очень хотелось попробовать силу шарфа на взрослых эльфах, но даже у отъявленных хулиганов, какими росли Мимир и Съёвн, иногда все же срабатывает инстинкт самосохранения.
Вся эта история четырехсотлетней давности подробно изложена в кэльфийских Летописях, которые находятся в открытом доступе для эльфов всего мира, а для самих кэльфов – тем более.
Шона знала их наизусть. Еще бы! Речь в них шла об её предках – прадедушке Альвисе, дедушке с бабушкой Моди и Эльчит, маме и папе – Съёвн и Хасди и, конечно, о дяде Мимире. Слава Фрейе, все, кроме дяди Мимира, пребывают в здравии и благополучии. Правда, дедушка Альвис, как сетует мама, последнее время часто поговаривает об уходе в Авалон.
Когда близнецам исполнился год, Моди стал знакомить сына с миром людей, откуда когда-то пришел сам. Честно сказать, все время пребывания у эльфов он не забывал о доме Киста и время от времени наведывался туда, показать, что жив-здоров. Кист по коту скучал и всегда сначала сильно ругался, что тот опять шляется неизвестно где, потом задабривал мясом, рыбой, молоком. Жалея одинокого Киста, Моди попросил Эльчит сотворить фантом, который бы замещал его на время отсутствия.
Однажды Моди привел в дом Киста Мимира. Хозяин, увидав котенка, страшно удивился: откуда? Забеспокоился: может, ты не кот, кошка? Попытался заглянуть Моди под хвост. Кот подобных вольностей не позволил, и Кист так и остался в неведении, но котенка полюбил. Брал его на руки, гладил, щекотал пузо, каждый раз удивляясь его необычному половинчатому окрасу.
И вот тут как раз приехал Пётр.
Шона улыбнулась, вспоминая эту главу из Летописей, даже глаза прикрыла, чтобы реальнее ощутить тот день, ту обстановку, даже погоду на улице – солнечную, ветреную.
– Нигде этого паршивца нет! – проговорил Кист странно скрипучим голосом.
Шона открыла глаза, любопытствуя, о ком это он, а вместо Киста обнаружила перед собой кошек.
Патруль
Откуда взялись тут эти два создания? Сказано же, не шляться, где ни попадя! Неужели служба безопасности выпустила? Оба из шедевральных, и оба, как бы это помягче сказать… ненадежные, что ли.
Сара, серая с вытертым хвостом худая кошка с вандергусовского «Поклонения волхвов», даже среди шедевральных исключение. В свое время, как и полагается, жила себе на картине в центральной части триптиха между лошадью и коровой.
Как этот триптих попал в Россию – загадка. Ни с одной из известных кэльфам коллекций, это точно. Снотра случайно обнаружила его в Шталмейстерской конторе между хомутами и сбруями, но даже то ужасное состояние, в котором находилась картина, – дерево рассохлось, краска осыпается, – не скрыло от ее глаз, что доски – подлинный шедевр. Значит, место ей в Эрмитаже. В 1810 году и оприходовали. Вскоре перенесли с дерева на холст.
Не умели в то время сохранять живопись на дереве, особенно если там уже жучок порезвился. Сейчас – другое дело, реставрационные технологии не только живопись, дерево к жизни возвратить могут. Но та, первая реставрация вышла не очень удачной, прямо скажем: одни места, где краска осыпалась, закрыли мастиковками, другие попросту переписали, нагло захватив
