не нашлось? Сейчас делегация придет, уволят меня к чертям собачьим! А ну-ка давай я тебя вместе с потомством в служебку отнесу.
Машка нагло сощурила глаза, но с места не двинулась. Когда смотрительница вернулась с коробкой для переноски и подошла к трону, Машка мгновенно напряглась, вскочила и прыгнула на женщину, вцепившись когтями в висок. Та заорала дурным голосом, прибежали другие смотрительницы, охрана: по лицу страдалицы кровь ручьем, думали, глаза лишилась, а на троне вздыбленная Машка, типа, кто следующий? Подходи!
А буквально через несколько дней, когда еще тронные страсти не улеглись и пострадавшая смотрительница с заштопанным виском сидела на больничном, случилось второе позорное ЧП.
Котрифей, усевшийся поутру за рабочий стол в отличном настроении, обнаружил перед собой… прямо на документах… свежую кошачью кучу. Оторопевший, не верящий своим глазам, он вскочил и тут же услышал под ногами недовольный сердитый взвизг: из темноты подстолья злобно светились два горящих зеленых глаза серой молодой красавицы, любимицы котрифея – Муськи, видимо, пробужденной от сладкого сна его тяжелой пятой.
– Вон! – закричал котрифей. – Немедленно всех котов вон! В двадцать четыре часа!
Приказы котрифея в Эрмитаже не обсуждаются. Котов изгнали.
Сохмет, воодушевленная первой победой, ликовала! Той же ночью она призвала крыс. И они пришли. Не одна, не две, сразу толпой. За первой толпой потянулись родственники, следом – знакомые, потом знакомые знакомых…
Хранителям до сих пор помнится, как крысы выводили потомство в шкафах служебных помещений, прогрызали дыры в дверях и стенах хранилищ, плодились в вентиляционных шахтах, перерезали провода сигнализации, обгрызали половые ковры и углы шпалер.
Коты нового набора – собирали-то с миру по нитке, всех брошенных, бездомных, подвальных – оказались еще проблемнее сибиряков: низшая городская каста совершенно не желала заниматься ничем, кроме охоты на грызунов. Кэльфам снова пришлось ждать появления потомства и начинать все образовательные программы заново.
Как раз в этой третьей битве с крысами Сова себя геройски и проявила.
Сейчас она громко хлопала глазами и стучала клювом по клетке, требуя, чтоб ее выпустили на законную ночную прогулку. Поскольку все кэльфы были заняты, про Сову забыли.
– Чего шумишь? – Шона открыла клетку. Сова вылетела, приосанилась.
– Мышей не встречала?
– Откуда бы им тут быть? – удивилась Шона.
– Мне видение было, – важно проговорила Сова. – Скоро набежит видимо-невидимо. Эх, повеселимся!
– Не каркай, – строго оборвала ее мечты Шона.
– А котов не будет. – Сова не слышала. – Сгинут. Давно пора. Меня вчера чуть не съели, еле от Адмиралтейства крылья унесла.
– А зачем ты на улицу вылетала? Знаешь ведь – нельзя.
– За мышами и вылетала, так свежатинки захотелось, аж перья свело.
– Потом расскажешь, – отмахнулась Шона, зная, задай она сейчас какой-нибудь неосмотрительный вопрос, Сова заведется минут на сорок. – Внука не видела? Не пробегал?
Кэльфов Сова уважала, отличая их и от эрмиков, и, тем более, от обычных уличных котов.
– Нет. Когда этот заснул, – она кивнула на Павлина, – я тоже вздремнула, а ты глянь в саду, он часто там травку щиплет. Хотя Белка с Петухом тоже спят, с кем ему бегать?
Шона заглянула в Висячий сад. На всякий случай. Действительно, без Белки из павлиньей клетки Мимир туда вряд ли бы пошел – скучно. С Белкой они носятся там как оглашенные: по пальмам прыгают, Амуров дразнят, то вазон какой опрокинут, а то розы разлохматят. Пока на колючку не напорются, или пока Павлин строгого Петуха не пришлет в попу озорников клюнуть – не успокаиваются. Не пускать Мимира в сад тоже нельзя: котенку обязательно свежая травка нужна – витамины. Где ее во дворце еще взять, как не в Висячем саду? Все кэльфийские отпрыски тут паслись.
Сад – вечный, со времен Екатерины Великой. Выстроил его над конюшнями и каретными сараями архитектор Фельтен по настойчивому заказу котриатрицы. Со всех сторон сад отгорожен высокими стенами – ни ветерка, ни сквознячка. Под полом, точнее сказать, под землей – хитрая инженерия согревает и увлажняет почву. В таком микроклимате и деревья, и кустарники, и цветы распускаются по весне раньше, а засыпают на зиму последними. В Летнем саду совсем рядом уже голые ветки в снегу, а тут – роскошная золотая осень. Николай Первый (бабку Екатерину Вторую во всем переплюнуть хотел) приказал соорудить над садом
