убьет моего сына — он ничего не получит! Так и передай ему!
И вновь Харальд все перевел, и в очередной раз у Торгрима создалось впечатление, что его сын немного смягчает слова Гримарра. Но Торгрим считал, что Гримарр, несмотря на все свое бешенство, был прав. Вряд ли Лоркан ожидал, что Гримарр добровольно отдаст ему девушку, а с ней и сокровища, основываясь исключительно на заверениях врага, что сын его жив и вернется здоровым и невредимым. С другой стороны, Гримарр сильно рисковал, а на кону была жизнь его сына. Торгрим обрадовался, что не ему приходится делать такой сложный выбор, хотя, похоже, Гримарр не слишком-то долго раздумывал.
Сентану принять решение было гораздо труднее. Наконец, после того как противники некоторое время молча сверлили друг друга яростными взглядами, Сентан кивнул. Гримарр, не отводя от него глаз, прорычал:
— Храфн… — и один из вооруженных стражей шагнул вперед.
— Пойдешь с ним, — велел Гримарр, кивая на Сентана. — Удостоверишься, что мой сын жив, и вернешься сюда, когда убедишься. И только после того, как ты вернешься, я подумаю о том, обменять ли эту ирландскую сучку на своего сына.
— Слушаюсь, господин Гримарр, — ответил Храфн.
Гримарр повернулся кХаральду:
— Передашь этому сукину сыну приказ, который я дал своему парню. И убедись, что он все верно понял.
Харальд кивнул, перевел слова Гримарра. Сентан выслушал и неохотно согласился. Он встал, стражи из дома Гримарра вывели его и Храфна из особняка, и опять воцарилось молчание.
— Я буду молиться, чтобы твой сын вновь оказался дома цел и невредим, — сказал Торгрим Гримарру. — А теперь нам с Харальдом пора возвращаться на свой корабль. Мы надеемся завтра спустить его на воду.
— Прошу вас задержаться еще на минутку, — произнес Гримарр. — Я поговорю с Берси, потом перекинусь словечком с вами.
Торгрим согласно кивнул. Гримарр взял Берси под руку, повел в другой конец зала, где они остановились переговорить, понизив голос, чтобы никто не слышал. Орнольф нагнулся к Торгриму и тоже зашептал:
— Этот Гримарр — хладнокровный засранец, верно? — сказал старик. — Сокровища Ферны в обмен на жизнь сына, и, кажется, он так и не решил, чего же хочет больше?
— Да уж, хладнокровный, — согласился Торгрим, — и очень жадный. Хотя нельзя не признать, что не зря он волнуется: это может быть какая-то уловка Лоркана. Он не дурак, решил удостовериться, что сын жив.
— Думаешь, уловка? — спросил Харальд. — Неужели Гримарр отдаст Конандиль Лоркану? — Торгрим не мог понять, надеется Харальд на такой исход или нет. Вероятнее всего, парень и сам не знает, чего хочет.
— Со стороны Лоркана глупо предлагать подобное, если у него нет Сандарра, — сказал Торгрим, — и вообще, тот, кто планировал это нападение, был не дурак. Но Гримарр, похоже, не слишком-то жаждет обмена. Кажется, он ищет предлог, чтобы не отдавать девушку.
И тут Гримарр ринулся назад через комнату, закончив разговор с Берси, знаком подзывая норвежцев сесть с ним за стол. И приказал принести еще хмельного меда и еды. Все четверо уселись на скамьи, и Гримарр, который еще минуту назад напоминал обезумевшего медведя, теперь казался дружелюбным, как никогда.
— Все ради денег, ради чертовых денег этот трусливый ирландец подло похитил моего сына, — сказал Гримарр, делая большой глоток из кружки, как будто желая прополоскать рот после того, как произнес эти слова.
Торгрим кивнул, хотя по тону Гримарра нельзя было сказать, что он очень печалится об исчезновении сына.
— Все дело в этом, — продолжал Гримарр. — Лоркан хочет наложить лапу на награбленное в Ферне, а если ему удастся, он сможет купить преданность окрестных мелких королей. И первое, что они сделают — захватят наш форт и вытеснят нас, викингов, прямо в море.
— Поэтому ты хочешь первым до них добраться? — предположил Торгрим.
— Конечно! — признался Гримарр. — Знаю, о чем ты думаешь: «Гримарр лишь делает вид, что печется о форте, ему нужны только сокровища!» Да, мне хочется найти сокровища, но не только ради себя — ради всех викингов, которые здесь живут. Это наши сокровища, мы их добыли. Да, я не хочу, чтобы Лоркан лишил нас дома.
— Лоркан загнал тебя в угол, — заметил Орнольф. — Приходится выбирать между сыном и сокровищами.
— Это Лоркан думает, что загнал меня в угол, — возразил Гримарр, наклоняясь ближе. — Я не стану менять жизнь сына на серебро и золото, я бы никогда так не поступил. А еще я знаю, что Лоркану нет проку от мертвого Сандарра. Если он убьет моего сына, ничего не получит, поэтому он будет терпеть, пока я буду водить его за нос, и будет терпеть мои требования, пока думает, что его никто не обманывает. Выбора у него нет. Конечно, смерть Сандарра разобьет мне сердце, и Лоркан искренне этому порадовался
