– А как же! – вскинулась гномка. – Сейчас!
На столе как по волшебству возникали блюда, мисочки, соусники… И последний штрих – кастрюля борща по-гномьи, наваристого, с грибами и фасолью. А к нему пампушки с чесноком и баночка со свежайшей сметаной…
Назревающая ссора мгновенно была забыта.
Ярый откровенно облизнулся, а изголодавшийся Мердок даже сглотнул слюну. Все по тюрьмам, все по ссылкам… то есть по кладбищам. И поесть толком некогда!
От Дис это не ускользнуло, и она сразу подобрела, даже подсунула следователю шмат мяса пожирнее. Я цапнула кусок окорока, ломоть хлеба и отступила в сторону. Мужчины так предсказуемы!
Характер человека легко определить по тому, что и как он ест.
Мердок был аккуратен. Мясо он резал на ровные, как под линейку, кусочки. Голод утолял медленно, чинно и планомерно. Первое, второе и компот, и никак иначе.
Зато Ярый жадно забрасывал в пасть все, на что падал его взгляд. Соленые огурцы он зачем-то густо мазал вареньем, борщ ел со сладкой булкой, а в чай бросил кусок масла. Неприхотлив, как огонь, и так же переменчив.
– Нужно получить ордер, – заметил Мердок, вставая. – Вы позволите воспользоваться вашим аппаратом?
– Ага. – Я кивнула, рассеянно кроша в пальцах хлеб.
– Благодарю. – Мердок слегка поклонился Дис. – Все было чрезвычайно вкусно!
Гномка благосклонно кивнула и забрала со стола опустевшие тарелки.
Мердок прикрыл за собой дверь, и почти сразу из-за нее донеслись приглушенные голоса. Он куда-то названивал, что-то кому-то объяснял, доказывал, требовал…
– Настойчивый тип. – Ярый с видимым удовольствием откусил от бутерброда (колбаса с вареньем, брр!) и проговорил с набитым ртом: – Зануда, но дело свое знает.
– Ага, – вновь согласилась я, смахивая со скатерти крошки. – Будем надеяться.
Вынула сигареты, тупо посмотрела на пачку…
«Только бы с бабулей и Розой все было хорошо! – твердила я про себя. – Пожалуйста, пусть с ними все будет хорошо! Я… Неназываемый, я брошу курить, если они найдутся! Клянусь…»
Небеса безмолвствовали. А, чтоб его! Сама ведь знаю, что надеяться нужно только на себя.
Мердок приоткрыл дверь на кухню и сообщил коротко:
– Можем ехать. Бумаги оформят в течение получаса.
Я торопливо вытерла пальцы, отряхнула юбку и поправила волосы.
– Я готова!
– Боюсь, Стравински, – покачал головой Мердок, – поедем мы с господином Ярым. А вам лучше остаться здесь на случай появления новостей.
– Здесь останется Дис! – возразила я. – И вообще, мы не договорили.
Невыносимо сидеть и ждать. Цедить по одной невыносимо долгие минуты. Прислушиваться и надеяться.
– Стравински, вы намерены спорить? – осведомилось дорогое начальство, подняв брови. – Не время для объяснений.
Я стиснула кулаки, сдерживая резкость. Опустила глаза и попросила тихо:
– Пожалуйста. Я не могу. Я же свихнусь!
Несколько мгновений Мердок молчал, затем разрешил устало:
– Как хотите. Хуже не будет.
«Куда уж хуже?» – мрачно подумала я, перебрасывая сумку через плечо.
От бесчисленных чашек кофе в голове стало пусто и ясно.
Перед глазами словно калейдоскоп: мчащееся по ночному городу такси, полусонный прокурор, фешенебельный дом в центре города, круглые глаза консьержа при виде постановления об обыске…
В лифте, отделанном зеркалами и лакированным деревом, Мердок вдруг взял меня за локоть.
– Стравински, вы как? – спросил он негромко, когда я вскинула на него удивленный взгляд.
– Нормально, – коротко откликнулась я и через силу улыбнулась.
Консьерж с дворником жадно глазели на нас, зато Ярый чуть не насвистывал, демонстрируя безразличие.
Наконец лифт бесшумно остановился и раздвинул двери. А неплохо мама устроилась. Кадки с цветами, полированное дерево, приглушенный свет и ковровые дорожки. Шик, блеск и красота.
