Я торжественно пожала протянутые руки.
– Так давно Ники нет? – напомнила я свой вопрос.
– Второй день, – коротко сообщил Матрос.
– Точно! – подтвердил Василич. – В тот день задержали водяного. Мы как раз… наблюдали. Не очень внимательно.
Он чуть смутился. Судя по всему, наблюдение велось сквозь стаканы с чем-то покрепче пива, и к тому моменту оба наблюдателя были уже тепленькие.
– А потом Ника как выскочит! – подхватил Матрос. – Прилепила эту писульку и учесала.
– Матрос, что за выражения при даме? – укорил интеллигент. – Но в целом так и было.
– Понятно, – хмыкнула я и спросила со слабой надеждой: – А вы, случайно, не знаете, где живет Ника?
– Случайно знаем, – усмехнулся Матрос. – В соседнем со мной дворе живет, на Грушевой.
Я кивнула. Теперь понятно, почему он с другом ходит в этот магазин. К знакомой же!
– А дом какой?
– Тринадцатый, – охотно ответил он. – Да только тебе Нику там искать без толку. Умотала она куда-то со своим хахалем. С того самого дня и не появлялась.
Эх, опять тупик!
– А этого ее… хахаля вы знаете? – спросила я, не особо рассчитывая на положительный ответ. – Описать можете?
– Уж извини. – Матрос пожал плечами и ловко откупорил бутылку. – Мельком только видел. Медведь такой!
– Медведь? – медленно повторила я. Нет, не может быть! – Понятно, спасибо.
Я побрела к такси. Да ну, мало ли оборотней в Ёжинске? И вообще, может, это просто фигура речи…
– Стравински, что с вами? – встревожился Мердок, когда я забралась в салон.
Я глубоко вздохнула и пересказала ему все услышанное.
– Любопытно. – Следователь потер переносицу. – Это можно считать косвенными доказательствами.
– Да толку-то с них?! – Не выдержав, я стянула резинку с волос и, прикрыв глаза, прижалась затылком к подголовнику. – Сплошные намеки и косвенные доказательства!
– Не скажите, – возразил Мердок наставительно. – Стравински, временами вы слишком прямолинейны и нетерпеливы. Вам подавай только чистосердечные признания.
– Ага, – согласилась я устало. – Так что делать будем?
Водитель тоже насторожил уши.
– Самое время заглянуть в архив, – решил Мердок и скомандовал: – Сталелитейная, восемнадцать.
Водитель кивнул и вдарил по газам…
В архиве нас никто не ждал. Табличка на запертой двери лаконично гласила: «Обед с тринадцати ноль-ноль до четырнадцати ноль-ноль», а стрелки часов едва отмерили четверть второго. Не везет нам сегодня. Куда ни поедем, упираемся в закрытые двери.
Впрочем, Мердока такие мелочи никогда не останавливали. Он поднял руку и настойчиво постучал. Раз, другой, третий… пауза и снова стук.
Минут через пять из-за двери крикнули недовольно:
– У нас обед!
– Это Мердок! – повысил голос следователь и еще раз постучал, непрозрачно намекая, что будет ломиться, пока не откроют.
Хотя сам Мердок, конечно, выразился бы иначе. Что-то вроде: «Имеется настоятельная необходимость получить определенные сведения!»
Я отступила в сторону, предоставив дорогому начальству самому разбираться с птичками. Лучше было вообще подождать в такси, но интересно же!
За дверью всполошились. Послышались перешептывания, звон, шум, и наконец дверь распахнулась.
На пороге стояла раскрасневшаяся Каэн.
– А мы тут чаем балуемся. – И зачем-то добавила: – С плюшками.
– Рад за вас, – сдержанно откликнулся Мердок. – Простите, что тревожу вас во время отдыха, однако у меня имеется срочное дело.
Я усмехнулась. Угадала!
