– Любопытно, – заметил он. – Значит, исключительно в медицинских целях?
Я раздраженно дернула плечом.
– Надо думать, это то самое сокровище? – В голосе Мердока слышались знакомые въедливые нотки.
Мы дружно смотрели на «клад», заросший илом и водорослями.
– Вряд ли, – вздохнула я. – Надо проверить, конечно, но это точно пролежало на дне дольше нескольких дней.
Басовито загудел пароход, и из-за острова к нам скользнула моторка.
Мы молча ждали, затем Мердок кашлянул.
– Знаете, Стравински, – произнес он задумчиво, – у вас весьма любопытное представление о… лечебных процедурах.
Я только глаза закатила.
Ах, какие лица стали у моряков, когда они нашли нас мокрыми и растрепанными, зато с добычей!
– Прихватите это, будьте любезны, – вежливо попросил Мердок и указал на «сокровище».
Клад (или что там было на самом деле) мы так и не вскрыли. Предусмотрительности Мердока не хватило, чтобы прихватить с собой какие-нибудь инструменты.
Моряки помялись, переглянулись, однако приказ выполнили. Только как-то подозрительно и тревожно посматривали на воду и торопились убраться с островка.
Я оглянулась на Мердока и зябко поежилась. Выражение его прищуренных глаз обещало капитану очень неприятную беседу. А если повезет (хотя это кому как), то и статью за оставление в опасности…
Жаль, что разговор шел за закрытыми дверями, и голос Мердок по обыкновению не повышал. Я в это время сторожила нашу находку, так что самое интересное пропустила.
Капитан вышел бледный и заметно взмокший. Зато предложил нам занять его каюту и воспользоваться его гардеробом.
Мердок, конечно, вида не показывал, как ему неуютно в грязной, мятой и все еще влажной одежде, но заметно повеселел, приведя себя в относительный порядок. Увы, на борту не оказалось сорочки подходящего размера, так что бедному следователю пришлось довольствоваться светлыми джинсами и футболкой в тон.
Неформальный наряд Мердоку оказался неожиданно к лицу. Я даже залюбовалась… пока он не закрыл за собой дверь каюты и не произнес сухо:
– Рассказывайте, Стравински!
Наш трофей красовался в углу – склизкий, вонючий и загадочный.
– О чем? – Я попыталась прикинуться дурочкой.
Женской одежды на борту не нашлось, а капитанская была широка в поясе и узка в бедрах. Пришлось кутаться в махровый халат размеров на пять больше нужного, так что чувствовала я себя неуютно. К тому же я потратила слишком много энергии, и теперь это аукалось ознобом и сосущим чувством под ложечкой.
– О русалках, Стравински. – Мердок вздохнул и сел напротив.
Зря он носит свои костюмы – такую фигуру прятать глупо.
Мердок шевельнулся, и я уставилась на показавшуюся из-под короткого рукава татуировку. Это еще откуда? Какие-то символы в круге… Похоже на заклятие молчания, такие раньше накладывали, чтобы сохранить какую-то тайну. Древняя магия, которая сейчас почти не используется, хотя когда-то применялась направо и налево. И на госслужбе, и в крупных компаниях, да и банды такие штуки любили: блатная романтика – не хухры-мухры!
Хм, и о чем же поклялся не говорить Мердок?
– Стравински? – Он вопросительно посмотрел на меня.
Ах да! Он же задал вопрос.
– Так я уже рассказала! – Я изобразила недоумение. – Вас зачаровали, но я их спугнула.
Следователь кривовато усмехнулся:
– Самое интересное кроется в деталях. Подробнее, Стравински. Что вы увидели, что именно сказали русалки, каким образом вам удалось меня освободить. Вероятно, мне нужно дать ход делу о нападении на полицейского?
– Не надо! – запротестовала я. – Мы договорились миром.
Мердок удовлетворенно кивнул:
– Рассказывайте, Стравински!
Пришлось говорить… Я старалась отделаться кратким пересказом, но Мердок вцепился в меня, как собака в мозговую кость, и постепенно вытащил все.
