– С обыска. – Он извлек из кармана бумаги. – Ознакомьтесь. И, Стравински, прошу вас… оденьтесь прилично!
Я только плечами пожала. Любой каприз для дорогого начальства.
Следующие несколько часов заставили меня начать по-настоящему уважать Мердока.
Розочка вилась вокруг него, как оса возле банки с вареньем; Дис недобро смотрела и похлопывала ножом по ладони; гремел по блюдцу Чандлер, до которого наконец дошла новость об обыске… Но Мердок видел цель и на пути к ней не замечал препятствий. Жаль вот, что толку от этого оказалось чуть. Как ни бился Мердок, найти что-то подозрительное ему так и не удалось…
С расстройства он как раз обшаривал кухню, хотя вряд ли бабуля стала бы что-то там прятать, когда в прихожей задребезжало блюдце. Я с сомнением посмотрела на сосредоточенного Мердока (он даже снял пиджак и закатал рукава рубашки!), который изучал баночки с крупами, потом перевела взгляд на экономку. Дис недобро наблюдала за чужаком, который осмелился вторгнуться в ее владения, и так зыркнула в ответ, что оставлять их наедине я откровенно побоялась.
Звонящий оказался настойчив: трезвонил и трезвонил, пока Мердок не выдержал:
– Вам лучше ответить, Стравински.
Я пожала плечами. Хочет рисковать – его дело.
– Алло, Анна Стравински слушает, – произнесла я, хлопнув ладонью по ходящему ходуном блюдцу.
– Домовой! – пророкотал встревоженный низкий голос. – Это вы?
– Я, – согласилась я, на ощупь нашаривая пуфик, и села. – Что случилось?
Можно было не сомневаться, что стряслось что-то серьезное. Тролли не стали бы дергать меня дома без веской причины.
– Ар-р-рестовали Сидор-р-рова. Он пр-р-росил вам позвонить!
Райотдел гудел как растревоженный улей. Вход оцепила охрана, на которую напирал табор орков в полном составе. Слепило солнце, визгливыми голосами кричали орчанки, скалились ручные василиски…
Сумасшедший дом!
Еще на подходе какая-то бойкая орчанка схватила меня за рукав и дыхнула в лицо дешевым табаком:
– Ай, красивая, дай погадаю! Всю правду расскажу!
Я попыталась высвободиться, но она держала цепко:
– Не уходи, красивая! Где судьбу свою искать, не знаешь. И что за гадина лютая злобу на тебя затаила, тоже не знаешь!
Я усмехнулась: знакомые песни. Жаль, что моя форма вчера осталась в кабинете, иначе гадалка бы совсем по-другому запела. А так простая юбка-карандаш и легкомысленная блузка ее не насторожили, вот и решила поживиться.
Что-то орки обнаглели. Под самым носом у полиции же! Хотя магия внушения у них слишком слабенькая, спустя четверть часа ни один эксперт следов не найдет, и они умело этим пользуются.
А гадалка все пыталась заглянуть в глаза, поймать взгляд… Дура.
– Отпусти, – попросила я негромко. – Иначе я тебе судьбу безо всяких карт расскажу. Как там у вас говорят – дорога дальняя, казенный дом?
– Ай-ай, что такое говоришь? – визгливо возмутилась орчанка. – За что грозишь? Я же предупредить тебя хотела, красивая! От зла уберечь!
– Ну-ну, – хмыкнула я, вынимая удостоверение.
Она отшатнулась и выругалась вполголоса.
Вид корочек подействовал на орков, как охранный круг на умертвие. Они мигом отхлынули на приличное расстояние, и я пробилась сквозь толпу к ступенькам.
– Зря ты, красивая, не захотела узнать, кто на тебя зло затаил! Гляди, пожалеешь! – бросила гадалка мне в спину.
Я только пожала плечами. Даже сумей она действительно сказать правду, толку-то? Полиция не использует предсказания. Очень соблазнительно, например, узнать, где планируется очередной налет, сколько соучастников и чем вооружены. Только вместо нормальной информации мы получим что-то вроде «рядом с пиковой дамой». И попробуй угадай, о чем речь!
При виде хмурого Потапыча я искренне удивилась.
– Доброе утро! – Я попыталась улыбнуться.
– Доброе, – буркнул он, так хлопнув журналом посетителей, что на подставке задребезжал записывающий кристалл.
Похоже, старый медведь не в настроении. А мне как раз нужны кое-какие сведения.
– А почему опять дежуришь? – спросила я. – Вроде выходной должен быть.
Потапыч мотнул головой и прорычал:
– Орки! – Он насупился, отвернулся и спросил напряженно: – Ну, чего еще надо?
