– Тогда поехали! – Я огляделась в поисках урн, не обнаружила и бессовестно растоптала окурок. – Кстати, тогда можно будет позвонить от меня.
Мердок только вздохнул укоризненно и подал мне руку.
Абрикосовая встретила нас легким ветерком и запахом пионов. Надо же, зацвели! Я с детским восторгом глазела на клумбы. Обожаю пионы! Всякие – и светло-светло-бежевые с чуть уловимой розовинкой, и белоснежные, аж в прозелень, и вишневые, и кричащие малиновые.
Мердок шел рядом, поглядывая вокруг с каким-то непонятным выражением лица.
– Доброго вам вечерочка! – крикнула из-за забора бабка Марья и со всех ног кинулась к своему наблюдательному пункту.
Интересно, у нее бинокль есть или так обходится?
Я вежливо кивнула, старательно отворачиваясь от запечатанной (обычная пластилиновая блямба с оттиском) калитки водяного. При виде нее на душе почему-то становилось муторно. Казалось бы, Ихтиар сам натворил дел, что за него переживать? А переживаю же! Прикипела я душой к этим улочкам и их обитателям.
– Интересно, – задумчиво произнесла я, наблюдая за тем, как Мердок ковыряется в замке. – Беликов – это третий муж Цацуевой? Или она соврала насчет второго вдовства?
– Полагаете, это имеет отношение к делу? – рассеянно осведомился он.
Я только вздохнула. Имеет, не имеет, но интересно же!
Мердок отпер калитку и культурно придержал, дожидаясь, пока я войду.
Во дворе все оставалось по-прежнему. Только засохшие лепестки, которые некому было подмести, густо усыпали бетонную дорожку. Да попахивало чем-то не слишком приятным от мусорного пакета. Наши его не забрали, видимо, кроме объедков, там ничего не было.
С входной дверью Мердок справился в два счета, хотя замок действительно оказался хитрый, гномий.
Папаша мой когда-то на таких специализировался. На чем и погорел…
– Проходите, Стравински, – вырвал меня из невеселых мыслей Мердок.
Я встряхнула головой. Это просто усталость, надо сегодня лечь пораньше и хорошенько отоспаться.
Шагнув через порог, я остановилась так резко, что Мердок чуть меня не сшиб и вынужденно придержал за плечи.
– Ну ничего себе! – выдохнула я, хотя на язык просились куда более сильные выражения.
В доме царил кавардак. Из открытых дверок шкафов неопрятными кучами свисала одежда, обувь разбросана по всей прихожей, вынуты ящики…
Стараясь ступать осторожно, я на цыпочках заглянула в кухню. Картина та же. Прямо на пол высыпаны крупы, на столе – горка муки, холодильник настежь…
– Полагаете, Стелла могла… хм, столь бесцеремонно обыскивать данное жилое помещение? – осведомился Мердок, бесшумно возникнув за моей спиной. – Или это дело рук похитителя?
Хотелось бы мне знать, как в такой неудобной одежде и обуви он умудряется передвигаться столь бесшумно?!
– Сомневаюсь, – откликнулась я, кивнув на взрезанные крест-накрест подушки кухонного уголка. – При всех своих… перегибах она не стала бы портить вещи.
– Согласен, – отозвался Мердок, скользнув взглядом по перевернутой вверх дном кухне.
Казалось, здесь заглянули в каждую щель, в каждую кастрюлю, в отсеки бытовой техники. Даже рулон бумажных салфеток распотрошили!
– Интересно, а сколько комплектов ключей от дома? – задумчиво спросила я, носком туфли поддев какую-то цветастую тряпку, которая при ближайшем рассмотрении оказалась впечатляющих размеров фартуком в ромашках и сердечках.
Мердок нахмурил брови:
– Любопытный вопрос. Надо бы ознакомиться с протоколом осмотра места происшествия.
– Да уж, – поддакнула я. – Помню, о кое-каких украденных ценностях речь шла. Но такой капитальный шмон?..
Мы бесцельно побродили по дому. Глупо искать что-то, ускользнувшее от столь внимательных взломщиков, однако Мердок честно попытался.
И предсказуемо не обнаружил ничего стоящего. Разве что меня порадовала папочка с аккуратно подшитыми доносами, которую я тут же сцапала.
– Почитаю на досуге! – объяснила я на вопросительный взгляд Мердока.
Тот лишь плечами пожал, очевидно не разделяя моего интереса. Цацуеву похитили явно не из-за этих кляуз, иначе воры не
