Больше он ничего не знал, так что мне оставалось только строить догадки.
Ну, ладно, кикиморы могли напасть на баньши со злости из-за проигранного дела. Но чтобы наоборот?!
Блади было ужасно жалко. Чем же ее так допекли?! Или это вообще неправда?
Я вскочила и принялась расхаживать взад-вперед.
Стэн некоторое время наблюдал за моими метаниями по комнате, затем куда-то ушел. Вернулся минут через десять с большой чашкой успокоительного чая и пачкой бумаг.
– Вот, держи! – Он вручил мне чашку, приятно пахнущую ромашкой, липой, валерьянкой и еще чем-то незнакомым. А потом положил на стол принесенные бумаги. – Надо рассортировать и ответить на письма.
– Хочешь загрузить меня работой? – подозрительно спросила я, прихлебывая чай. А вкусно! – Это же ты должен делать!
– Госпожа Громова не оставила заданий для тебя, – пожал плечами Стэн и добавил практично: – А тебя надо чем-то занять, чтобы поменьше думала. Вот и делай что-нибудь полезное. Это вчерашняя корреспонденция, а вчера мне было не до того.
– А что, думать вредно?
– Иногда – да, – ответил он и выразительно посмотрел на меня. – Пусть об этом думает начальство. А ты делай, что должна.
– Слушаюсь! – фыркнула я.
Он скупо, уголками губ, усмехнулся и вышел.
Я допила чай и прикрыла глаза. Какой же он замечательный! И красивый…
Госпожа Громова вернулась часа через два и привела с собой баньши.
Ой. И как спросить, что у них там случилось? Задавать вопросы в лоб мне совесть не позволила. Блади выглядела почти серой и была молчалива, а глаза покраснели то ли от бессонной ночи, то ли от слез.
Стэн быстро сообразил им крепкого чая с бутербродами.
– Благодарю, Стэнли, – со вздохом сказала госпожа Громова, принимая у него чашку. – Это именно то, о чем я мечтала все утро!
– Так что случилось? – не выдержала я. Смотреть на куратора и секретаря почему-то было… неприятно?
– Госпожа Кика попала в больницу, – ответила за начальницу Блади, хладнокровная, несмотря на бледность. – А она заявила, что это я виновата. И хотела ее убить.
– Но зачем?! – поразилась я. – Какой мотив?!
– Она слишком много знала, – усмехнулась госпожа Громова.
Только теперь, когда она немного расслабилась, стало понятно, в каком напряжении она была раньше.
– О чем?! – захлопала глазами я.
– Госпожа Кика заявила, что ей стало известно о любовной связи госпожи Блади с Вятиком, – иронично сообщила куратор и с видимым удовольствием откусила кусок бутерброда.
– Ой. Подождите, но Вятик – это же…
– Внук госпожи Бяки, – подтвердила госпожа Громова. – Именно так.
Я вспомнила мрачного детину, подпиравшего плечом стенку в коридоре суда, временами покрикивая на жену и ребенка, и удивленно воззрилась на баньши.
– Неправда! – отрезала она. – Этот… в общем, он как-то пытался прижать меня в уголке. Жена у него недавно родила, ей нельзя. Вот он ко мне и подкатывал.
– И?.. – Я затаила дыхание в ожидании ответа.
– Получил коленом по яйцам, – с грубоватой прямотой ответила Блади и отхлебнула чая. – Больше не лез.
– Тогда зачем тебе… – Я запнулась и смутилась: – Ой, простите, вам! Зачем вам из-за этого убивать эту кикимору?!
– А я знаю, что она там себе придумала? – мрачно спросила баньши.
– Полагаю, это она расскажет следователю. – Госпожа Громова взяла салфетку. – Однако сейчас у нас имеется более насущная проблема. Разумеется, госпоже Блади нельзя возвращаться домой во избежание эксцессов.
– Она может переночевать у меня! – предложила я быстро. – Разложу диван, поместимся.
– Отличная мысль, – одобрила госпожа Громова, не дав баньши открыть рот. – Разумеется, можно обойтись гостиницей, но лучше бы госпоже Дану постоянно быть на виду.
– Сделаем, – серьезно пообещала я.
Мы допили чай, разговаривая о каких-то пустяках, когда мелодично звякнул дверной звонок.
