Отечески улыбнулся и протянул мне зачетку с четко выведенным «отлично».
Не помню, как я вышла на улицу. В ушах звенели давно известные слова, которые почему-то сильно меня задели. Раньше я понимала их смысл, но никогда толком не задумывалась. Пусть мир несправедлив, но я-то могу быть справедливой! И помогать этому миру стать хоть чуточку лучше!
Я немного посидела на качелях в парке, болтая ногами и наблюдая за резвящимися в небе драконами – алым и золотым, которые выделывали немыслимые пируэты в безмятежно-бирюзовой вышине. Потом встала и решительно направилась по знакомому адресу…
В РОВД меня помнили.
Последний раз я была тут, кажется, давая показания по делу инкуба. Кстати, интересно, какой срок ему дали? На суд меня не вызывали. Или еще вызовут?
– А, подружка Бамбура, – улыбнулся дежурный, отпирая дверь в отделение. – Проходи, он у себя.
Я покраснела до ушей, но постаралась сделать уверенный вид (копировала госпожу Громову, правда, судя по веселому взгляду милиционера, получилось не очень) и промаршировала в знакомый кабинет.
Я приоткрыла дверь и заглянула в приоткрывшуюся щель. В комнате обнаружился не только гном, но и госпожа Громова, корпящая над увесистым томом.
«Ознакомление с делом! – с упавшим сердцем поняла я. – Значит, следствие уже закончено!»
Хотя еще не все потеряно!
Я решительно распахнула дверь и вошла под удивленными взглядами следователя и защитника.
– Здравствуйте! – вежливо поздоровалась я.
Мне ответили вразнобой.
– Алевтина, что вы тут делаете? – строго вопросила куратор, но ее голос перекрыл басок Бамбура:
– Ты как тут оказалась?!
– Меня впустил дежурный, – объяснила очевидное я и выпалила: – Вы должны допросить меня в качестве свидетеля!
– По какому делу? – поинтересовался следователь, склонив голову набок и рассматривая меня, как некое редкое животное.
Госпожа Громова только неодобрительно поджала ярко-красные полные губы.
– По обвинению Илвэнель в совершении преступления, предусмотренного статьей сто двадцать второй Уголовного кодекса! – бодро отчеканила я, вытягивая руки «по швам».
– Значит, свидетель… – протянул Бамбур, почему-то весело.
– Да! – подтвердила я. – Так точно, господин следователь!
Я преданно ела его глазами, изображая тупого новобранца, а госпожа Громова тем временем обрела дар речи.
– Алевтина, что именно вы видели? – спросила она, беря лист бумаги и ручку.
«Молодец, быстро сориентировалась!» – похвалила про себя я и чуть не рассмеялась нелепости своей мысли. Уж конечно, она с лету ухватила мою задумку!
По-моему, для Бамбура это тоже не было секретом.
– Тем вечером я гуляла в городском парке, залюбовалась танцем саламандр в огненном фонтане и забыла о времени. Потом решила зайти в общежитие к подруге. Вдруг увидела, как впереди два орка пристают к эльфийке… В общем, это все происходило на моих глазах. Я видела, что у одного из них был нож, он направил его в сторону жертвы и требовал денег, а второй наотмашь ударил палкой животное и толкнул эльфийку…
– И ты готова подтвердить это под присягой? – поинтересовался гном безмятежно. Его глаза искрились весельем. – Ты ведь помнишь об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний?
Не дрогнув, я подтвердила:
– Готова!
Следователь вздохнул, видимо, вспомнив о неприятном:
– Только ты ведь у нас лицо заинтересованное…
– Вовсе нет, – вмешалась госпожа Громова. – Я ведь вам уже объясняла по другому делу. Алевтина не адвокат, в деле не участвовала, на следственных действиях не присутствовала. Просто студентка, на счастье моей подзащитной, оказавшаяся свидетелем преступления.
– На счастье… – протянул гном задумчиво. Подумал, постукивая ручкой по столу и глядя в окно на безмятежно плывущие в зарешеченном небе облака, и решился: – Госпожа Громова, я удовлетворяю ваше ходатайство. Вы можете быть свободны на
