А вот и она сама. Зажегся свет, на лестницу в торце коридора выскочила полуодетая куратор, а следом за ней… Стэн в одних штанах и босиком.
Заласканный вид госпожи Громовой, встрепанные волосы секретаря и следы алой помады на его губах…
Это было как контрольный выстрел.
Я опустилась на пол и начала хохотать, обхватив голову руками…
Глава 11
О котах, золотой рыбке и хищении в особо крупных размерах
Резкая боль обожгла щеку.
– Ай! – Я инстинктивно прижала ладонь к пострадавшему месту и подняла взгляд на куратора. На Стэна лучше не смотреть. Не смотреть, слышишь?!
– Прекратите истерику! – Ее голос звучал привычно спокойно, а вся она была воплощением хладнокровия и сдержанности.
Если закрыть глаза, то можно представить, что ничего этого нет. Что губы Элеоноры (сейчас я не могла называть ее госпожой Громовой!) не припухли от поцелуев, а на шее не красуется красноречивое пятно, что это не Стэн стоит рядом с ней…
– Стэнли, – только и произнесла она, но он прекрасно понял приказ.
Легко поднял меня и перенес на кухонный диванчик. Спокойно и заботливо, как бабушка любимого внука. Потом осторожно погладил по руке.
Я почувствовала, как дурацкий смех снова подбирается к горлу, а на глаза наворачиваются слезы, и передернула плечами, сбрасывая его руки.
– Не трогай меня!
Он сжал губы и отвернулся, видимо, задетый моим тоном.
– Не стоит винить Стэна, – не оборачиваясь, заметила госпожа Громова, которая лично колдовала над заварочным чайником. – Я пыталась вас предупредить. К сожалению, вы не вняли моим словам.
– Я не поняла… Не поняла… – пробормотала я, чувствуя себя полной дурой.
Действительно, я ведь сама замечала кое-что подозрительное, и госпожа Громова только вчера намекнула, что лучше мне не надеяться на близкие отношения со Стэном. А я не хотела верить!
– Извините. – Мой голос звучал совсем потерянно, а слезы, все усиливаясь, потекли по щекам.
Госпожа Громова вздохнула и вручила мне чашку, над которой поднимался ароматный пар.
– Стэнли, подождите меня наверху! – скомандовала она, и он подчинился, только бросил на меня взгляд, в котором чудилось сочувствие и… нежность?
Нет, хватит придумывать! Все яснее ясного, не надо снова воображать несуществующие чувства.
«Идиотка, просто идиотка!» – твердила я, обхватив себя руками.
Так всегда и было: она приказывала, он слушался, только до сих пор мне не приходило в голову, как далеко это заходит.
– Послушайте, Алевтина. – Голос куратора немного смягчился. Она уселась рядом со мной, так близко, что захотелось отодвинуться, забиться куда-нибудь подальше. – У нас со Стэнли давние взаимоотношения, и, боюсь, у вас с самого начала не было шансов. Будет лучше, если вы забудете об этой идее. Ведь очевидно, что вам не нужен Стэн, вам попросту требовалось прийти в себя после тех историй с инкубом и с вампиром. Однако вы выбрали не лучший способ…
Я мотнула головой, как будто отгоняя невидимую муху, – то ли протестуя, то ли пытаясь привести мысли в порядок.
– Расскажите о вас, – попросила я неожиданно для себя самой, – о вас и… Стэне.
– Рассказать? – задумчиво переспросила она, поправляя шелковистую темную прядь на виске. – Что же, слушайте…
Она встала и пересела в кресло, как будто отстраняясь от меня и от настоящего. Даже ее голос стал другим: более грудным, тихим. Слова срывались с губ, как облачка пара.
– Когда-то я была единственной дочерью и наследницей своего отца, правителя небольшого княжества. Не стану скрывать: тогда я мало чем отличалась от вас. Юная, наивная глупышка, чья головка переполнена мечтами и желанием улучшить мир. Даже магический дар тратила на нелепости вроде корма для птичек или пирожных голодным. А потом, как это обычно бывает, мой стареющий отец влюбился в молодую девушку и поспешно на ней женился. Вскоре у меня появилась младшая сестра… Возможно, позже родился бы и мальчик, но пока имелись только две дочери, притом меня угораздило оказаться старшей. Отец был уже в летах, и мачеха решила подстраховаться, заранее устранив препятствие на пути к трону… Не стану пересказывать вам подробности. – Она печально улыбнулась. – Думаю, вы слышали сказки об этом. Только в реальной жизни мне на помощь пришел не жених-принц, который предпочел забыть о неудобной помолвке, а юный паж. Больше никому не было дела до моей судьбы. Никто не хотел свары
