за престолонаследие, гражданской войны и прочих бед…
– Но ведь вы были добры к ним! – не сдержалась я, вне себя от возмущения. – Неужели всем на это наплевать?!
– Доброта – материя хрупкая, – пожала точеными плечиками госпожа Громова. – Практические соображения оказались надежнее. Подробности вам ни к чему, но в итоге тот паж не смог вернуться домой и оказался пожизненно связан со мной. Думаю, вы догадались, о ком я…
Она приподняла смоляную бровь, и я поспешно кивнула. Сложно не сообразить, что к чему.
– Собственно, больше не о чем рассказывать. Я приехала сюда и стала тем… кем стала. А Стэн остался рядом, как требовал его обет…
– Вы любите его? – тихо спросила я, с сочувствием глядя на… соперницу? Глупости, какая же я ей соперница?
Темные глаза госпожи Громовой оставались непроницаемыми.
– Не знаю, – помолчав, снова пожала плечами она. – С тех пор я сильно изменилась и сомневаюсь, что теперь способна на сколько-нибудь сильное чувство.
Мне стало зябко. Что же ей пришлось пережить, чтобы душа настолько огрубела, настолько… боялась полюбить снова? Кто-то скажет, что госпожа Громова стала сильнее, избавилась от лишней наивности. А по-моему, она сломалась, позволила предательству и боли убить что-то важное в себе.
Неужели и со мной однажды так случится? И, устав от разочарований, я тоже очерствею?!
Очень хотелось спросить, а как же Стэн? Он ее любит? Но этого вопроса я не задала – ни ей, ни ему…
Потом куратор и секретарь привели себя в порядок, и мы все вместе пили чай, как будто ничего не случилось. Сначала это требовало массы усилий, но постепенно неловкость сгладилась. Мы словно играли, как в детстве в кукольное чаепитие, и правила теперь были понятны даже мне.
Но так хотелось забиться в угол и зареветь…
Когда требовательно зазвонил дверной колокольчик, сообщая о появлении раннего клиента, я невольно почувствовала облегчение.
– Я открою, – поспешно предложил Стэн и тут же устремился к двери.
Кажется, ему тоже не по себе, хотя по внешнему виду не скажешь.
Бросив на меня непонятный взгляд, куратор отправилась к себе, а я заняла привычное место. Мне отвели отдельную комнату в конце коридора, но чаще всего я коротала рабочие часы за небольшим столом в приемной вместе со Стэном. Хотя теперь это не казалось такой уж хорошей идеей…
Вошла ослепительно красивая девушка: рыжие волосы, хрупкая фигурка, зелень огромных очей. Только было в ней что-то странное. Может быть, чрезмерная, нечеловеческая пластичность движений?
Госпожа Громова позвала меня стенографировать беседу. Вообще-то это обязанность Стэна, но в последнее время он ею манкировал. И в конце концов перепоручил мне, взамен взяв на себя часть моей работы с бумагами.
Честно говоря, я совсем не возражала вместо нудной переписки рассматривать клиентов и вникать в тонкости их дел. По-моему, это намного интереснее!
– Итак, я вас слушаю, – сложив пальцы домиком, произнесла госпожа Громова.
Ее снова просто невозможно было представить растрепанной и полуодетой – само воплощенное хладнокровие.
«Хотелось бы мне так уметь», – подумалось с долей зависти. А потом я сообразила, какова цена этой способности. Нет уж, не хочу становиться жестокосердной!
– Меня зовут Мурка, – со спокойным достоинством представилась девушка.
Я поперхнулась (ничего себе имечко!), но госпожа Громова и бровью не повела. Только недовольно взглянула на меня, и я смущенно потупилась.
– Как вы понимаете, я – кошка-оборотень. – Кажется, от Мурки также не укрылась моя реакция. – Впрочем, дело совсем не в этом! Я работаю в КРУ – кошачье-ревизионном управлении… Но вопрос не во мне…
Она нервно поправила рыжие волосы, действительно похожие на мягкую шерстку. И движения – так потягивается кошка, грациозная безо всяких усилий. Глубоко вздохнула и… проехалась острыми ноготками по лакированной спинке стула.
– Ой, извините, – спохватившись, смутилась Мурка. – Я всегда так делаю, когда нервничаю… В общем, у меня есть жених, который тоже работает в КРУ. А сегодня его вызвали в милицию…
– В качестве кого? – мягко подсказала госпожа Громова. – Свидетеля?
– В том-то и дело, что нет! – Мурка совершенно по-кошачьи вытерла мордочку лапами (тьфу, то есть лицо ладонями). – Как
