В дверь постучали.
– Войдите! – сказал Брейн.
– Это я, Корвальд, сэр! – сообщил уборщик, немолодой гоберли, которого в отделении звали Вилли-пылесос.
Это было издевательское прозвище, однако Корвальд ни на кого не обижался. Он был безмерно счастлив уже тем, что его не гнали с этой работы, а так его здесь все устраивало.
– Что вы хотели?
– Я хотел спросить, сэр, не нужно ли прибраться?
– Зайди сюда, – сказал Брейн, и уборщик, немного потоптавшись на входе, все же зашел. – Ты знал старшего лейтенанта Лефлера?
– Я убирался здесь, – осторожно ушел от темы Корвальд.
– Ну хорошо, какой он был? Добрый, злой? Как ты с ним ладил?
– Я не ладил, сэр, я мыл пол, забирал корзину и уходил.
Сказав это, Корвальд опустил голову, глядя в пол.
– Он был добрый?
– Он был добрый, сэр.
– Ну хорошо. Можешь идти, пока убирать не нужно, зайди на следующей неделе.
– Хорошо, сэр, я зайду.
Уборщик неслышно выскользнул за дверь, а Брейн выдвинул пару ящиков стола. Ничего особенного: копии отчетов, мятные леденцы.
В дверь снова постучали.
– Входите! – разрешил Брейн, задвигая ящики.
– Привет! – поздоровался с ним полицейский сержант в форме.
– Привет.
– Прошу прощения, сэр, я Дорф, оружейный механик отделения. Я ремонтирую оружие и раздаю его.
Механик улыбнулся и развел руками. На его плече висела большая сумка.
– Проходите, сержант. И не обращайтесь ко мне «сэр», я тоже сержант.
– Нет-нет, сэр, вы на этом месте офицер, тут не может быть никаких сомнений.
– Кто вас послал? – спросил Брейн.
– У нас так положено – новый сотрудник немедленно получает оружие, и это оружие ему предоставляю я. Так повелось, сэр.
– Ну хорошо.
Брейн сдвинул на край стола папки с документами, оставшимися от Лефлера.
– Милости просим, сержант, покажите, чем богаты.
Сержант поставил на стол сумку и начал выкладывать все, что имелось.
За минуту он разложил два десятка стволов с различными приспособлениями – от обычного фонаря до программного вычислителя, позволявшего штатному пистолету поражать мишень за пределами ограничений по прицеливанию.
Однако всякие излишества пока что Брейну были не нужны.
– Мне бы простую «девятку», чтобы не отказывала, и магазин на пару десятков патронов. Такие машинки у вас бывают?
– Ну как не бывать? Вы же просите базовую систему – так вот вам она, базовая!
С этими словами сержант выложил из сумки еще три пистолета привычного для Брейна калибра.
– О! Вот это пушка! – сказал он, взвешивая в руке «девятку» с массивной рамой. – Утяжеленные пули?
– Так точно. Двадцать специальных патронов – жидкостный стартовый заряд, пули из триатлонита – он в пять раз тяжелее вольфрама.
– И на кого же ходить с такой пушкой?
– Да на кого хотите. Три кирпичные стены – насквозь.
– М-да, – покачал головой Брейн и уважительно положил тяжелый пистолет на стол.
– Вот эта – самая легкая, – заметил механик, указывая на никелированную «девятку».
Брейн взвесил в руке легкую, однако не оценил ее пижонства и перешел к третьей – с удобной, ухватистой рукояткой.
– Вот эту пушку я и возьму, – сказал он.
