Гоберли сел так.
Брейн занял место за столом и приготовился слушать.
– Друг мой, за то время, что я тут работаю, этот пустырь дважды пытались зачистить с помощью спецотряда по борьбе с наркотиками. Но ничего не вышло, и это было очень давно.
– Были потери, – добавил гоберли.
– Да, – подтвердил Григор. – Даже боссы криминальных холдингов не смогли подчинить Заводской пустырь – там эдакая своя наркоманская республика.
– А боссы-то почему не смогли?
– Потому же. Большие потери.
Брейн вздохнул. По всему выходило, что его подставили – и это в лучшем случае.
– Ну и что вы думаете, зачем меня поставили на такой район? – спросил он.
– Да прессануть хотят, тут и думать нечего, – сразу сказал Боршинг.
– Для чего?
– Для того, чтобы ты перепугался, побежал умолять начальство, чтобы оно тебя спасло и поставило реальные задачи, а начальство скажет – ладно, но раз ты не справился, будешь делать, что прикажут, и не вякать.
– Личный опыт? – догадался Бейн.
– Да, – вздохнул гоберли. – Я поначалу хотел, чтобы все по уставу и по закону, но меня поставили в такое положение, что пришлось идти к начальнику на поклон.
– И тебя прессовали? – спросил Брейн Григора.
– А зачем? – усмехнулся тот. – Я с самого начала все правила знал.
– И пластырь под одеждой – тоже из-за этих правил? – улыбнулся Брейн.
– Что за пластырь? – спросил гоберли у напарника.
– Зацепило слегка, – пояснил тот. – Бронежилет подвел.
– На разборку ездил?
Лейтенант не ответил. Ему не хотелось рассказывать, что пришлось пережить накануне.
Его послали как переговорщика и посредника – представителя главной полицейской «крыши», чтобы разобраться во взаимных претензиях группировок, но оказалось, что они и не собирались договариваться.
– Как ты догадался? – спросил Григор у Брейна.
– Ты незаметно притрагивался к правому боку. Прежде я такой привычки у тебя не замечал. Значит, получил ранение, о котором предпочитаешь не рассказывать.
– Непростой ты, Томас, ой непростой, – покачал головой гоберли.
– А ты это только сейчас понял? – усмехнулся Григор. – Забыл, как он нас в грязь уложил?
– То есть вы об этом уже доложили? – спросил Брейн.
– Что значит уже? В тот же вечер. Нас для того и посылали, чтобы получить о тебе первое мнение, и по результатам, так сказать, решили прессануть этим назначением.
– Ты лучше сразу иди к начальству, – предложил гоберли. – Скажи, что это тебе не по силам.
– Нет, тогда они еще больше станут сомневаться в моей лояльности, – отказался Брейн. – Я обязательно должен разобраться, чего там на этом пустыре происходит, чтобы хоть говорить с начальством на одном языке. Нет, сразу сдаваться не имеет смысла. Вы мне вот что скажите – машину мне дадут или нет?
– Ты городской шериф – обязаны дать, – заверил гоберли. – Я ни разу не видел, чтобы шерифы пешком ходили. Причем у полисменов патрульные автомобили или разъездные оперативные фургончики, а у вас, шерифов, кареты!
– Кареты?
– Кареты, – подтвердил лейтенант Григор и негромко засмеялся, придерживая подраненный бок.
– Да ты не пугайся, это название такое, а на самом деле просто машинка повыше, помощнее, и еще в заду клетка для перевозки злодеев.
– Сзади, Энто! Сзади! – поправил коллегу лейтенант.
– Ну сзади. Все равно я понятно сказал.
– А где можно получить эту карету? – спросил Брейн.
– Иди в гараж – возле дежурки есть коридор прямо на взадний двор, – пояснил лейтенант и покосился на Боршинга.
