чтобы была мне под стать, сердце моё понимала бы!» Ну, старушка мать, не будь дура, послала сыночка к Бабе-яге…
– Это к кому? – Молли невольно заслушалась.
– А это как Вольховна Старшая, только из сказки, – шёпотом фыркнула Ярина. – Ведьма лесная, в избе на курьих ножках живёт, на заборе вокруг дома…
– Головы говорящие?
– Не, черепа. Короче, сердитая ведьма Баба-яга, коль прогневаешь её, так и съесть может…
– Ой, может… Или выдрать.
– Или выдрать, – согласилась Ярина. – Но может и помочь. Вот она, значит, князь-воеводе и говорит нашему, мол, знаю, знаю, внучек, твою тоску-кручину! Ровню себе ищешь! Исполни три дела для меня, и коль исполнишь – помогу!
– А просто так, значит, не могла?
– В сказке – нет, не могла, потому что помогает только достойным. В общем, исполнил князь три задания, шкодливого лешего изловил, русалку, что рыбаков донимала, прогнал, даже великана, с севера забредшего, одолел.
Взялась за дело Баба-яга. Всяких девиц явила она князю, лихих богатырок, бесстрашных ведуний, даже кормчую лодьи, что далеко в морские пределы хаживает, да только ни одна князю по сердцу не пришлась.
Рассердилась Баба-яга и говорит, дескать, ты, милок, насмехаться надо мной пришёл, не подмоги искать! За такую дерзость я тебя съем!
Ешь, говорит князь. Дай только с матерью родной проститься, не исполнил, видать, я её воли…
Жалко стало Бабе-яге князя, и говорит она: «Ну, раз такое дело, вот тебе последняя моя помощь. Бери клубочек. Выведет он тебя на дорогу, а на другом конце той дороги дева живёт, у берега Чёрной Воды, заколдованного озера. Никто из нас не знает, что это за дева, в наши дела она не вмешивается. Сказывают, великая воительница!.. Но коли и с нею не поладишь – пеняй на себя».
Поблагодарил князь Бабу-ягу, взял клубочек. Повёл он его лесами, полями, незнаемыми тропами, вывел на дорогу нехоженую. Прошёл князь и её; и открылось ему туманное озеро с чёрной водой, а над озером – каменная башня, и спускается оттуда дева красоты неописуемой и говорит, мол, с чем пожаловал, княже?
Ищу, отвечает ей князь, свою суженую, – а сам с девы глаз не сводит.
Улыбнулась она ему и говорит – нет, княже, не в замужестве моя доля. Стерегу я границу земель людских, а страхи такие к ней подбираются, что даже Баба-яга, тебя сюда направившая, о таковых не слыхивала! Но все эти страхи в чёрной воде моего озера тонут, ни один выбраться не может. Не проси, князь, ничего я тебе не отвечу.
Опечалился князь, но говорит – позволь мне рядом с тобой сразиться. Негоже мне, воину, от опасности бежать, что моему же княжеству угрожает.
Долго отговаривала его Дева Чёрной Воды, да князь не согласился. А пока спорили они, взволновался туман на берегу, поднялись над гнилыми топями неведомые чудища, в железную броню закованные, выше леса, выше крыш, загремели, загоготали, да и пошли на князя с девой.
Не испугался князь, взялся за верный меч, да только отскочил клинок от железной брони чудища. И раз, и другой, а на третий и совсем сломался.
А Дева Чёрной Воды чары неведомые наложила, да такие, что у князя мороз по коже. Почудилось ему, словно мёртвые восстали; а дева сама повела чудовищ за собой прямо в озеро – там они все и потонули.
Глубоко оно у меня, говорит дева, на всех места хватит! Приходите ещё!
Устыдился князь совсем, буйну голову повесил. Говорит ему прекрасная дева – каждый своё дело делает, по-своему землю обороняет. Кто мечом, кто магией, а кто – прялкой да люлькой, ибо без них – кому нужны наши мечи да чары? Ступай-ка ты, княже, домой.
Не сказала больше ни слова и в тумане растаяла.
Поехал князь домой грустный, ибо казалось ему – в такую бездну заглянуть пришлось, что и не порадуешься больше вообще ничему…
Ну, там ещё долго, потом тебе расскажу как-нибудь, а сейчас помчусь уже! Разнюхаю, что у них там и как, и куда, в случае чего, нам с тобой бежать.
– Эй, эй, стой! – всполошилась Молли, едва не забыв, что даже возмущаться сейчас следует шёпотом и не шевелясь. – Хоть одним словом скажи, чем дело кончилось!..
– Одним не скажешь.
