дружелюбно, но и с каким-то нездоровым любопытством, как на неведому зверюшку.
– Прошу прощения, леди и джентльмены, прошу прощения!.. – пытался протиснуться к ней лорд Спенсер, но его опередили Кавендиш с Дорсетом.
– Мисс Моллинэр! – официально и даже торжественно заговорил хозяин Найт-холла. – Прошу принять наши извинения и сожаления по поводу случившегося. Это результат… некоторой экзальтации и спешки – уж больно невероятно выглядели изначальные сообщения открывшего вас графа Джонатана, известного своей… увлекающейся натурой.
Молли глядела на лордов поневоле мутным взглядом, слабо кивая. Герцога сменил маркиз, принявшись витиевато и цветисто извиняться. Он, разумеется, всё врал, но врал очень искусно.
Она обессиленно повисла на чьих-то руках, чьих – она не знала. Развернувшаяся обратно сила требовала мщения, огня и крови, а сознание говорило только одно – спать.
– Завтра, все разговоры с мисс Моллинэр – завтра! – Лорд Кавендиш уверенно оттеснял Спенсера.
– Как это?! Почему? – хорохорился тот, в свою очередь напирая на хозяина. – Она моя подопеч…
– Уже не ваша, мой лорд, – сухо отрезал Перегрин Кавендиш, герцог Девоншир. – Если инициация подтвердит окончательно… а я не сомневаюсь, что подтвердит… мы и впрямь будем иметь дело с феноменом, с уникальным ребёнком, которая… Впрочем, обо всём этом мы поговорим на свежую голову, когда все успокоятся и придут в себя. Эй, кто там! Сопроводить мисс Моллинэр в её спальню – да-да, именно туда!
И вновь её волокли куда-то. Ноги Молли заплетались, голова кружилась. «Свёрнутая в клубок» и вновь развернувшаяся магия, казалось, зло мстила собственной хозяйке.
Лорд Спенсер суетился, толкался рядом, пытаясь пробиться к ней, но Кавендиш и его люди окружили Молли плотным кольцом.
– Успокойтесь, граф. Вы оказались правы… почти.
– Почти?! Что значит «почти»?!
– «Почти», потому что полностью и абсолютно нашей ваша бывшая подопечная станет только после инициации.
– Это пустая формальность, лорд Перегрин! С такими показаниями в обеих группах…
– Да, да, мой юный друг. Я отлично всё помню и не страдаю провалами в памяти. Все, у кого обнаруживалось подобное, прекрасно прошли обряд. Но обычай есть обычай. Традиция, если угодно. Поэтому вы, мой дорогой, очень обяжете меня – и других членов корпорации герцогов, – если не станете вмешиваться.
– Вы понимаете, что можете всё испортить?!
– Мы будем очень осторожны, граф. – В голосе Кавендиша прибавилось чуть-чуть льда. – Ваша комната, мисс. Располагайтесь… и я вновь прошу принять наши самые искренние извинения. И, разумеется, наш подарок вам на день рождения, пусть и запоздалый, думаю, вас порадует.
…Молли потеряла счёт времени. День сейчас или ночь? Утро или вечер? Всё, что она могла, – это опустошить графин с ледяной водой и рухнуть в постель. Да, это не тот кошмар, что в «стакане»…
Она натянула покрывало на голову.
Что бы ни случилось дальше, из «стакана» она выскользнула. И доказала пэрам, что она таки одна из них. Ну, или почти доказала. Осталась некая инициация, но сейчас Молли не хотела об этом думать. Или, вернее сказать, не могла. «Свернувшаяся» и «развернувшаяся» магия саднила, словно кто-то запихнул Молли внутрь здоровенный шар, обёрнутый наждачной бумагой.
Столько всего осталось позади. Столько тревог, схваток, побед и поражений. Она должна закрыть глаза и забыть… забыть обо всём…
Стучали. Стучали прямо по голове, и каждый звук отдавался болезненным эхом где-то в глубине мозга.
Молли застонала и кое-как села в кровати.
Горничная в скромном длинном платье и белом передничке, с наколкой в тёмных волосах, накрахмаленной до невозможности.
– Мисс Моллинэр, благоугодно ли вам будет начать примерку?
– П-примерку… чего? – кое-как пробормотала Молли, сонно хлопая глазами.
– Вашего платья, мисс Моллинэр. Сегодня бал. Вы должны блистать, как сказал его взнесённость господин герцог, наш хозяин.
– М-м-м… бал… блистать… – Больше всего Молли хотелось повалиться обратно и накрыть голову подушкой.
