дивом. А сам нечистый, хоть его и помяло изрядно, кое-как встал, отряхнулся и заковылял было дальше, далеко, впрочем, не уйдя.
Волка бросилась, придавила к земле. Предслава набегала следом, Всеслав прикрывал спину – цепи егерей могли появиться вот-вот, но его помощь не потребовалась. Див вдруг задёргался под лапами вервольфы, дёрнулся раз, другой и замер неподвижно, круглые жёлтые глаза раскрыты и остекленели.
Сейчас он казался таким безобидным, таким жалким и несчастным – порванная детская игрушка, домашний любимец, вышвырнутый за порог и растерзанный в жестоком мире.
Но мохнатое тело уже таяло, растекалось сизым дымком. Всё-таки див не просто зверь, от которого остаётся труп после ушедшей жизни. Нечисть умирает совсем не так.
Оборотни и Предслава переглянулись. Всё было понятно без слов.
Кто-то сумел зачаровать дива – или дивов? – пустив их вперёд егерей и боевых машин. Кто? Как? Когда?..
Анея Вольховна ответит. Уж если кто и знает – или узнать сможет, – так только она.
Все трое опрометью бросились назад. Предупредить старую чародейку, остеречь!..
Поздно.
Натужно пыхтя, выпуская клубы дыма и пара, раздвигая тупым лбом завалы, прямо сквозь развалины некогда богатой усадьбы с обильно украшенными резьбой наличниками навстречу им высунулся бронированный имперский ползун. Шарово-серый, заляпанный грязью, с намалёванным на бортах и башнях золотым имперским львом.
Пришла пора действовать, порученное исполнять! Остальное – после…
Прямо перед ползуном разлеглась широкая лужа, оставленная недавним ливнем, – дождик продолжал ещё моросить, но это уже была именно что морось.
Мелькнула в перископах стремительная тень, пронеслась и исчезла, потому что вода в луже вдруг взметнулась океанской волной, заливая смотровые приборы, прицелы и прочее. Жидкая грязь, как нарочно, словно сама липла к оптике, и рулевой внутри ползуна выругался, рванув на себя рычаги и правого, и левого тормозов.
– Сэр, вынуждены прекратить движение, сэр! Ничего не видно, сэр!
Старший мастер-сержант, командир ползуна, тоже чертыхнулся.
– Что это было, Рипли? МакМагон? Кто видел?
– Не видели, сэр, мастер сержант! – на разные голоса отозвался его экипаж снизу, из боевого и машинного отделений.
– Сэр, бревно, кажется, сэр, – нерешительно заметил башенный стрелок, сидевший за спиной сержанта. – Скатилось, кажется, сэр.
Да, похоже на то, решил сержант. Конечно, можно просто высунуться из башни (или велеть это сделать кому-нибудь) и давать указания рулевому, но…
Но старший мастер-сержант был хорошим сержантом. Он не настолько глуп, чтобы подставлять свою драгоценную голову под пули стрелков-варваров (а они, чтоб им пусто было, стреляют всё лучше и лучше!), но и своих людей он под пули не подставит тоже. Постоянный наблюдатель на броне – слишком хорошая мишень.
– Харпер, вылазь и протри оптику! – распорядился сержант. – Живо, живо, я тебя прикрою!
Тощий помощник кочегара по имени Харпер сглотнул.
– Давай-давай! – подстегнул его рык сержанта. – Не трусь. В нас ещё никто не стрелял. Они, похоже, наконец-то поняли, что сидение под снарядами им ничего не даст, и бежали. Город брошен. Эй, Рипли! Подай мне мой карабин. На всякий случай.
Лязгнул засов, откинулся люк. В пропахшее маслом, углём и порохом нутро ползуна потянуло свежим воздухом – даже смешанный с чадом угасших пожаров, он всё равно казался истинно благоуханным.
Мастер-сержант высунулся первым. Справа и слева прошли вперёд собратья по бронепехотному полку, его машина отстала. Это хорошо – если среди развалин и оставались варвары, они, скорее всего, отходят перед цепью ползунов.
Держа наготове карабин – свой собственный, более крупного калибра, чем стандартный армейский, с тщательно пристрелянным оптическим прицелом, тоже купленным за собственные деньги, – мастер-сержант устроился за башней.
– Лезь, Харпер! Ничего не бойся. Я тебя страхую.
Старший мастер-сержант служил уже полтора десятка лет, прошёл несколько кампаний в Раджпутане, слыл отличным стрелком – и бедолага Харпер осторожно полез на броню.
«Всё-таки неправильно это, – думал сержант, приникнув к прицелу. – Надо, чтоб какой рычаг имелся или что-то вроде этого, грязь с перископов стирать…»
