пятьдесят штук дали, да один запасной магазин. Не страшно, у меня своё есть. Тут же на складе хранились личные вещи курсантов, поэтому я попросил принести мой сидор. Тут многие получали на руки чемоданы или мешки с личными вещами, так что белой вороной я не был. Например, бритвенный набор у меня был из сидора, я им постоянно пользовался и сейчас как раз убрал обратно, забрав все вещи из тумбочки рядом с койкой. Там же был котелок с посудой, тут мне это не выдали, сказали, что в части получу, ну и остальное нужное имущество.
Жаль, что из гражданской одежды я вырос, снова стал крепким телом, и плечи раздались, но выкидывать не собирался. После портала опять салагой стану, потеряв в массе, так что крепкая и неприметная одежда всегда пригодится.
Вернувшись в пустые казармы, мы взялись за нитки и иголки, перешивая форму под себя. Я закончил быстро, с иголкой хорошо знаком, так что через полчаса всё, что нужно, было пришито к гимнастёрке и к шинели. После этого я переоделся, застегнул пояс с тяжёлой кобурой, не забыв перебросить дополнительный ремень через плечо, он один был, после чего снял пояс и примерил шинель, застегнув его сверху. Смотрелось отлично. Сняв шинель, я поправил новенькую фуражку и, уступив место у зеркала другому желающему полюбоваться на себя новоиспеченному командиру, стал собираться. Вещи по обоим сидорам, моему старому и новенькому, ещё не ношенному, все документы в нагрудные карманы френча, ну и остальные. Прикинув, я понял, что всё может уместиться в мой старый сидор. Проверив, я убедился, что так и есть, а новенький вещмешок аккуратно сложил и положил сверху. Довольствие получу, вот в него и уберу.
По предписанию уже сегодня я должен был прибыть в управление в Москве, то-то такая спешка, и принять назначение, узнав, на какой фронт меня отправляют. То, что в резервную армию направят, я уже не верил, капитан имел связи и такого не допустит. Нас провожали, когда мы грузились в три машины: строй курсантов, играла бравурная музыка, правда, из патефона, а не живой оркестр, но спасибо и за это. Большая часть моих спутников пребывали в приподнятом настроении, но были и те, кто пытался показывать радость, пребывая в мрачном расположении духа. Эти ещё не обстрелянные.
Когда машины покинули территорию части и, слегка скользя в грязи, направились в сторону столицы, я устроился поудобнее на лавке. Мне повезло занять ее сразу за кабиной – подсуетился, вот на неё я, как и еще двое счастливчиков, облокотился. Вот тем, кто сидел по краям на нашей лавке, не так повезло: мало того, что открыты всем ветрам, хотя в шинелях и тепло, так ещё и грязь долетает из-под передних колёс. Ладно, хоть машины медленно ехали, редко грязь до кузова долетала. Но было такое, что уж тут скажешь. Кстати, вид вокруг навевал печаль, серо и тускло. Вот, когда начнёт зеленеть трава, набухнут и распустятся почки на деревьях, тогда легче будет, а сейчас тоска.
Парни громко разговаривали, обсуждая сегодняшний день, такой неожиданный круговорот в нашей жизни. Многие ещё не отошли от впечатлений, вот на них и сказывалось. Я же, стиснутый с обеих сторон с сидором на коленях, стал подрёмывать, не участвуя в этих детских играх, хотя все тут были старше меня, погодка ни одного не было. Всё же до трассы мы не успели доехать, вернее успели, только поднялись на насыпь и выехали на посыпанную щебёнкой дорогу, как нас нагнала «эмка» из школы и, сигналя, заставила колонну остановиться. Я уже понял, кто был внутри, так что, когда капитан с разъярённым видом выбрался из салона, встал, чтобы он меня видел. Тот подскочил, но не стал распускать руки, да и забираться в кузов тоже, но в течение десяти минут вербально объяснял, что он со мной может сделать и хочет, напоследок добавив:
– Всё, это война, – рявкнул он, закончив выпускать пар, и направился к машине.
Бывшие курсанты и сопровождение с большим удивлением наблюдали за всеми действиями капитана, обычно он был куда более выдержанным, а тут такое устроил. Правда, и я был вполне бойким, и острым на язык, моментально реагируя, особенно в таких вот ситуациях.
– Хорошо, война так война. Вы только, Артём Гитлерович, не забудьте будильник на четыре утра поставить.
Тот аж споткнулся, но даже не обернулся, сел в машину и громко хлопнул дверцей. «Эмка» развернулась и, спустившись с дороги, покатила обратно в часть.
– Ну, ты дал, – покачал головой один из сидевших рядом новоиспеченных командиров. – Он сейчас мог тебе врезать, причем был бы прав.
– Да достал уже, – поморщился я. – Да и хлопнуть дверью перед уходом за все его издевательства хотелось. А набить морду… Ну, это если я только на земле кататься от смеха буду в его попытках. Всё же у меня первый разряд по самбо. Зря, что ли, я ротным инструктором по рукопашному бою был?
– Да, бить самбиста, это не осмотрительно, может повредить здоровью, – согласился другой бывший курсант и засмеялся.
Это сняло напряжение, повисшее над кузовом нашей машины. Все стали обсуждать случившееся, пока колонна двигалась дальше, после чего уже перешли на анекдоты. Я смеялся со всеми, хотя слышал много бородатых, ввернув парочку своих, их тут ещё не слышали, но встретили с восторгом. Как ни странно, но я был счастлив, свалил от недруга, который теперь хоть понятно, за что на
