меня взъелся, ну и ждал новых приключений.
Было часов пять вечера, когда мы въехали на территорию Москвы и направились к управлению. Там нас задержали почти на два часа, оформляя всё, что положено. Конечно, в пехотных училищах сразу на месте получали назначение, а вот в нашей службе было немного не так. После того позорного отступления в прошлом году, когда многие архивы республиканских управлений были потеряны, поступил приказ всегда проходить регистрацию новым сотрудникам. Ну, у нас-то ладно, наши личные дела привёз старший колонны, после чего они поступили в архив, но перед этим всё нужно было оформить, чем в управлении и занимались.
– Юго-западный фронт? – озадаченно спросил я у сотрудника, что выдавал мне направление.
– Верно, отдельный танковый корпус, особый отдел. Как дальше вами распорядиться, решат на месте. Свободны.
Покинув кабинет и убрав направление со всеми положенными проездными, талонами на питание и проживание в карман френча, я основательно выругался. Искренне и с чувством. Что ждёт этот фронт, я знал, всё же успел подготовиться перед уходом. Харьковское сражение и поражение, фронт до Сталинграда будут гнать, да и там не самое приятное место. Ох, и жесть. Интересно, это назначение Нелюдимов устроил, и если он, то, как понял о провале наступления, раз решил туда меня сунуть?
– Ты чего? – удивился один из знакомых курсантов, он в другой роте учился. Он только что вышел из соседнего кабинета, вот и выслушал вырвавшиеся у меня слова.
– Да так, в дыру заслали.
– Бывает. Меня в особый отдел резервной армии, дальше распределят. У них нехватка личного состава особых отделов шестьдесят процентов.
– Повезло, – рассеянно ответил я, после чего, пожав ему руку, направился к выходу.
Все документы у меня были с собой, участвовать в прощании и посещать питейное заведение, как решила большая часть выпускников, я не собирался. Чем быстрее прибуду на место, тем быстрее освоюсь. Пройдя в гардероб, я забрал свою шинель и сидор, проверив, мои ли они, метки были, значит, мои. Сначала я заглянул к местному интенданту, отдав ему талоны на питание и получив сухпай на неделю, как раз новый сидор и пригодился. Потом, покинув здание управления и попрощавшись с двумя знакомыми выпускниками, которые курили чуть в стороне, быстрым шагом направился прочь с площади. Мне повезло поймать такси – большая редкость в военное время в Москве его встретить. Я добрался до железнодорожного вокзала. Мне нужен был Киевский, туда я и прибыл.
У меня была мысль задержаться в Москве на сутки, возможно на двое, и осмотреть окрестности у деревни, которая в будущем станет селом и в котором я куплю дом. Поискать хотел портал, раз раньше у меня это не получилось. Но тут возникала проблема, интерес, конечно, был, но и времени мне выдали мало для прибытия в часть. Туда включили время и на форс-мажор. В общем, пока не горит.
На месте, зайдя к военному представителю на станции, я через него выбил место на ближайшем военном эшелоне, что отходил в три часа ночи. Время пока было, семь часов до отправления, поэтому, поправив лямки висевшего на правом плече сидора, я направился в буфет. Там посижу, подожду, пока не начнётся погрузка. Эшелон был грузовой, всего с двумя теплушками, предназначенными для перевозки людей. Как мне пояснили, они сразу после угольного тендера паровоза прицеплены были.
Когда пробило три, я уже был на нужных путях и вместе со многими командирами, кто также получил назначение, поднялся в одну из теплушек, успев занять неплохое место на верхних нарах. Подложив под голову сидоры, почти сразу уснул, уже не чувствуя, как состав покинул столицу и повез меня на фронт.
Проснулся я сам, хорошо выспавшийся и почти бодрый. Спрыгнув с нар, выглянул в открытую дверь и определил, что мы стоим на какой-то станции. Другие пассажиры, видимо, за кипятком побежали. Спрыгнув на насыпь, я отошёл к постройкам и, справив нужду, вернулся обратно. Подойдя к буржуйке, где сидел добровольный дежурный, что всю ночь подкидывал полешек, я стал греть руки и спросил:
– Давно стоим?
Тот обернулся, и я с удивлением узнал в нём одного из бойцов конвойной роты, Сергея Уфимцева. Только теперь у него петлицы были не пустыми, а имели по два эмалевых треугольника и эмблемы, показывающие, что он продолжает служить в нашей конторе.
– Ромка, – радостно улыбнулся тот, а, заметив в петлицах моей шинели кубари, удивлённо распахнул глаза. – Товарищ младший лейтенант? – обратился он ко мне по армейскому званию, в принципе соответствовало, так что я не обратил на это внимание.
– Внимания не обращай, так что скажу по-старорежимному – без чинов, – отмахнулся я.
– Как? – кивнул тот на петлицы.
