– Варан, Картена, Тенес, Типаза, Сус, Утика…
Бог войны задавал вопросы, быстрые и конкретные. Правитель Кевенкена старательно и незамедлительно отвечал, явно стараясь загладить будущее предательство. Ведь донос, даже разрешенный, – это все равно донос.
Наконец любопытство главного гостя иссякло. Викентий допил налитое в чашу вино и поднялся:
– Рад был познакомиться с тобой, досточтимый Кевенкен! Надеюсь, вскоре тебе станет лучше и мы еще порезвимся на кровавом пиршестве бранных полей!
Толстяк сглотнул. То ли согласился, то ли усомнился в нужности таких развлечений.
– Прости! Рад бы побеседовать еще, но у меня простаивает сотня кораблей и скучает тысяча воинов. Приходится считать каждую минуту… – Великий Один приложил руку к груди и первым покинул дворик.
Спустя час флотилия подняла якоря, вышла из бухты и повернула на восток, разгоняясь на стремительном морском течении.
– Проклятье! – завертела головой Валя. – Откуда такая скорость? Вик, ты знал, что это почти водопад? Нам же обратно в океан даже с попутным ветром никогда не выбраться!
– А ты что, собралась отступать, богиня смерти? – криво усмехнулся молодой человек. – Все концы обрублены, Валька. Теперь вперед и только вперед!
Полтора дня понадобилось кораблям, чтобы дойти до приметной крепостицы с башней и, обогнув мыс за ней, приткнуться там носами к обширному пляжу.
– Слушайте меня, братья-славяне! – вскинул руку великий Один. – Сейчас мы двинемся на юг и будем идти остаток дня и большую часть ночи, дабы добраться до Тлемсена за пару часов до рассвета, когда сон обывателей особенно сладок и крепок. Там я выбью ворота, и мы войдем в город. Если не хотите увязнуть в кровавой каше, стража не должна поднять тревогу раньше, чем треснут ворота! Поэтому, когда впереди покажутся стены, на дорогу не высовываться! Красться под заборами, под кронами садов, по канавам и арыкам… В общем, где угодно, но придерживаясь тени! И прикрывайтесь плащами, чтобы зубы и глазки в лунном свете не блеснули. Все поняли?! Если кто-то выдаст наше появление раньше времени, самолично шею сверну! Вопросы есть?
– Слушайте меня, братья-славяне! – встала рядом с ним Валентина. – Все вы воины. Все знаете, что жизнь не вечна. Сегодняшний день для любого может оказаться последним. Посмотрите на меня! Если вы не хотите, чтобы душа ваша застряла в вечном кругообороте, возвращаясь к матери-природе, а затем в новое тело, если хотите, чтобы она проводила вечность в пирах и поединках… То ваша богиня – я! Посмотрите на меня, воины. Если в свой последний час вы вспомните обо мне, я приду и подам вам руку, дабы поднять к новым сражениям!
– А приласкаешь, глазастенькая?! – задорно спросил кто-то из толпы.
– Умри в битве, поговорим! – указала пальцем в его сторону Валькирия.
Воины повеселели, и бог войны приказал:
– Выступаем.
От моря в глубь африканских равнин уходила хорошо натоптанная дорога, по сторонам зеленели оливковые рощи, тянулись виноградники. Завоевателей провожали любопытными взглядами работающие в полях женщины, им махали руками мальчишки. Мужчины смотрели более хмуро. Но селян никто не трогал – и они тоже не беспокоились, бить в набат не бежали. К сумеркам поля опустели, с яркого звездного неба на землю опустилась прохлада – и стало совсем хорошо.
В таких курортных условиях марш прошел даже быстрее, чем рассчитывал Викентий, – стена и башня с зубчиками появились на фоне неба уже после полуночи. Бог войны даже чуть присел от неожиданности и замахал руками, жестом приказывая воинам рассредоточиться, сам первым ушел с желтой дороги в тень каких-то пальм, накинул плащ на руку и приподнял, скрывая голову, размазывая среди стволов, теней и крон свой силуэт. Медленно и осторожно, оценивая каждый шаг, подобрался к стенам на расстояние полета стрелы.
Город спал. В нескольких местах над зубчиками покачивались копья, время от времени возникал сухой стук, метался из стороны в сторону, подобно эху в ущелье, и снова затихал. Сигнальные колотушки. Стража доказывала, что она не спит.
Великий Один выпрямился и осмотрелся. Воины его армии вели себя старательно – даже зная о многих сотнях мужчин, бог войны скорее ощутил их присутствие, нежели заметил. Одобрительно кивнул и вышел на дорогу.
Беспокойства у караульных его появление не вызвало – мало ли какой одинокий бродяга не ко времени к городу притащился? Пусть теперь сидит под стенами, ждет рассвета.
Но поздний путник перекинул плащ на левое плечо, размахнулся – и надвратная башня содрогнулась от сильнейшего удара. Потом еще раз, и еще.
