особо не удивлялся.
Уже во мраке юные боги вернулись к кочевью престарелого Урукана. Орей спешился, взял спутницу на руки, вошел в юрту, поклонился восседающему на кошме старику в легкой замшевой рубахе и просторных штанах:
– Благодарю тебя, вождь, за помощь. Мы не забудем твою доброту.
– Хотя бы кумыса выпейте в дорогу! – предложил хозяин, неспешно пережевывая полоску вяленого мяса.
– Прости, мудрый Урукан. Уже слишком поздно, чтобы садиться к столу.
– Опусти, Орей, – тихо попросила Ящера. – Это не ты меня нести должен, а я тебя. Не то сгорим оба.
Седовласый хозяин кочевья подобрал с выстеленного коврами пола юрты охапку сухого ковыля, кинул в очаг. Пламя занялось моментально, взревело, поднявшись чуть не до продыха в потолке. Девушка обняла спутника, крепко прижалась к нему – и оба скрылись в пламени.
Старик долго смотрел им в спины, словно не веря увиденному, а потом покачал головой:
– Любовь зла…
Между тем молодые люди вышли из священного огня, вечно пылающего в святилище прародительницы скифов, и юный сварожич вновь подхватил девушку на руки.
– Куда тебя отнести в сей темный час, дчерь всемогущей Табити? – спросил он.
– Полагаюсь на твою мудрость, сын всемогущей Макоши, – обняла его за шею Ящера.
– Моя мудрость утверждает, что в ночном мраке нужно предпочитать знакомые пути.
– Разве можно спорить со столь очевидной истиной? – прошептала девушка, и оба скрылись среди пологов.
Но, как всегда, проснулся Орей в одиночестве. Оделся, вышел к священному огню, поклонился стоящей возле пламени женщине:
– Хорошего тебе дня, великая Табити…
– И тебе удачи, великий бог, – чуть склонила голову хозяйка степей.
Она была в собольей куртке, опускающейся лишь немногим ниже талии, однако копошащиеся густым букетом змеи уже давно не вызывали у юноши никаких чувств. Со временем привыкаешь ко всему. Даже к тому, что при разговоре бесчисленные гибкие ноги собеседницы прикасаются к тебе, обнюхивают и тихонько шипят, выпуская раздвоенные жала.
– Если ты ищешь мою дочь, то она в саду, – сказала богиня. – Проголодалась. Вчера вы вернулись поздно и остались без ужина. Если желаешь поведать о своих успехах в подготовке похода, то я жду.
– На сей день все продвигается так, как я и полагал, великая Табити, – чуть склонил голову юный бог. – Ныне пора готовить ладьи. Ты обещала предоставить мне десять больших ладей и шесть десятков солидных, спокойных, умудренных опытом воинов.
– Именно старых и ленивых? – улыбнулась змееногая женщина.
– Буйные юнцы способны наделать глупостей.
– Я догадалась, – кивнула богиня. – Можешь не беспокоиться. Твоя просьба выполнена. Все корабли уже переволочены из низовья мимо порогов и ждут наверху, пожилые воины их сторожат.
– Тогда самое время вести их вверх по реке и грузить, – сказал великий Орей. – Отправлюсь завтра же.
– Если опять с моей дочерью, то я никого о сем упреждать не стану, – пригладила свои золотистые волосы всемогущая Табити. – Присутствие Ящеры есть достаточное доказательство того, что ты вещаешь от моего имени.
– Благодарю… Великая… – приложил ладонь к груди молодой человек.
– Что-то еще? – уловила неуверенность в его голосе женщина.
– Я один в твоем царствии, великая Табити… – облизнул враз пересохшие губы юноша. – Мне некого прислать к тебе с вопросом, и потому я вынужден обратиться к тебе сам… – Он опустился на колено. – Великая и всемогущая Табити, прародительница скифов. Я, великий Орей, сын Макоши, люблю твою дочь и прошу у тебя ее руки.
– Что за глупое представление? – хмыкнула женщина. – Просто скажи, чего еще тебе от меня нужно?
– Я хочу жениться на твоей дочери.
– Не делай из меня дурочку, мальчик! – повысила голос всемогущая Табити. – Я знаю, что моя дочь уродлива и неспособна пробудить любовь! Поэтому оставь свои детские хитрости и просто скажи, чего тебе хотелось получить таким поступком? Тебе нужны еще воины? Оружие? Корабли? Ты хочешь получить для похода всех моих детей, уцелевших после стычек с богом войны?
– Я хочу получить Ящеру.
– Давай говорить правду, великий Орей, сын Макоши. – Зашевелившиеся змеи поднесли могучую богиню почти вплотную к
