сонный курятник, а вся фигура излучала уверенность в себе, монументальную силу победителя. Это был уже не мальчик, а матерый зверь, настоящий самец, от запаха которого у ведьмы даже заныло внизу живота.
– Это серебро? Золото? Где разжился? – сглотнув, Валя приблизилась к нему вплотную, потрогала янтарные вставки и накладки поясной сумки, нагло проникая в личную зону, к самому телу.
– Ерунда, ломбард ограбил, – усмехнулся молодой человек. – А ты как? Склеп для мертвого сна уже сотворила?
– В этом чертовом мире нет даже лопат! – подняла к нему лицо девушка. – Тут вообще ничего нет! Хожу, как дура, из угла в угол… Спасибо хоть, кормят… В уголке, как никчемную дворнягу.
– Это как? – Викентий чуть отступил, снова замыкая свой мирок только на себя.
– Светка к Макоши примазалась, – сморщившись, пожаловалась ведьма. – Ходит вся расфуфыренная, в святилище поклоны принимает, заговоры и амулеты раздает. Матвей к Сварогу отвалил. Не видно и не слышно. Мы же ведь все из одного времени, Вик! – опять подступила девушка, положила ладони ему на плечи. – Мы должны вместе держаться, выход из этой задницы искать! А кроме меня, этим, похоже, никто не заботится. Чего ты ржешь?!
Викентий взял ее за щеки, привлек, крепко поцеловал в губы, отпустил и выдохнул:
– А мне тут нравится!
– Дурак, – мягко ответила Валентина.
– Хочешь совет? – Молодой человек наклонился к самому ее уху. – Богу помолись, он поможет. Здесь боги отзывчивые.
– С чего ты взял?
– Потому что в этом мире я сам – бог! – Викентий снова рассмеялся и пошел дальше. На полпути обернулся: – Тоскливо станет, Валенька, заглядывай. Пожалею!
– Идиот! – бросила ему в спину девушка. – Я от этой тоски уже чуть не волком вою, а он только перья способен распускать. Трепло пустопорожнее!
Самовлюбленный солдафон ее не услышал.
И, черт возьми – Викентий опять перестал появляться в своей комнате!
И вновь потянулись пустые, бессмысленные дни и ночи. Сон, жратва, блуждания куда глаза глядят от нечего делать.
Во время одной из таких прогулок, заведших девушку достаточно далеко от города, ведьма вдруг обнаружила у кострища на берегу реки трех воинов, охраняющих каменное изваяние тончайшей работы: молодой человек в славянской одежде, пышноволосый, стоящий в небрежной позе. Непостижимым образом мастеру удалось проработать каждый волосок, придать естественность каждой складке одежды.
– Прости, великая, но всемогущая Макошь запретила нам хоть кого-то подпускать к ее сыну! – Расхватавшие щиты и копья воины, похоже, боялись своих слов куда больше, нежели девушка, которой предназначались угрозы.
– Это ее сын? – удивилась Валентина, разглядывая невероятное по красоте произведение искусства. – Интересно, кто смог сотворить подобное?
– Его обратила в камень богиня Табити, прародительница скифов! – ответил воин. – Не гневай Макошь, великая, она очень беспокоится за Орея!
– Мне кажется, он жив. – Ведьма, по привычке попытавшись призвать мертвую душу, неожиданно ощутила отзвук. Но не мертвый, а горячий, пульсирующий.
Внезапно в реке зашипела вода, словно закипела, побежали волны, и из прибрежной ряби поднялась Светлана.
– Здравствуй, Валечка! – кивнула она.
Воины все разом опустились на колено.
– Какими судьбами, светлая? – изумилась ведьма. – Ты неудачно утопилась?
– Надеюсь, мне это больше никогда не понадобится. – Света покрутила головой, попыталась отряхнуть отделанное мехом горностая платье. – Валя, пошли домой! Мне нужно переодеться.
– Дай угадаю, – прищурилась ведьма. – Ты просто хочешь меня отсюда побыстрее увести.
– Посмотри на меня, Валя, – развела руками Света. – Я вся мокрая, и тина в волосах. А тайны никакой нет, по дороге все расскажу.
– Ладно, – согласилась ведьма. – В конце концов, всегда можно вернуться, этот мини-эрмитаж рядом.
– История проста, – быстро зашагала в сторону Вологды помощница Макоши. – Правительница договорилась о браке по расчету, сын вроде бы согласился. Но в последний момент между мамой и сыном случилась какая-то размолвка, они поссорились, причем прямо на свадьбе Орей жениться отказался. Мама невесты, знамо, обиделась и превратила жениха в камень. Говорят, она