рванулся на призыв, дергая руку Талоса вниз и тем самым открывая бок медного бога для удара, – Один что есть силы взмахнул бабским оружием и… И голова хранителя святилища великой Геры подпрыгнула вверх, отделяясь от плеч, рухнула вниз и, подпрыгивая, словно мячик, покатилась к воротам крепости по незаметному простому глазу уклону.
– Талоса убили! – в ужасе воскликнули сразу несколько славян. – Талос мертв! Медный бог погиб! Хранитель убит!
Битва прервалась. Горожане опустили оружие, устремились к телу повелителя – смерть хранителя святилища лишала их войну всякого смысла. Возле краснокожего бога склонилась невидимая для смертных богиня Мара, протянула павшему храбрецу свою ароматную чашу.
А возле Одина воздух задрожал горячим маревом, из которого соткалась тяжело дышащая Валентина. Затихшее кровопролитие вернуло Валькирию в ее обычное земное состояние.
– Обалдеть, Вик, – нервно хихикнула она. – Я думала, тебе конец. Отбегался главный воитель.
– Я и сам так подумал, – признался великий Один и осмотрел спасший его серп. Единственного настоящего, сильного удара по человеческой плоти хватило, чтобы выкрошить все кремниевые пластинки оружия под самое основание. Бог войны откинул бесполезную теперь игрушку, вздохнул: – Ты даже не представляешь, Валентина, как я скучаю по-настоящему, длинному и тяжелому, острому мечу! Все эти колотухи, палицы, топоры, это не то. Нет в них… Искры, что ли, не хватает? Они не просят крови, не поют о жажде настоящего парного пития! Это не сеча, – развел он руками. – Это костедробилка какая-то! Раненых навалом, убитые тоже имеются. А крови – нет!
– Викуша… Ты маньяк! – ласково выдохнула богиня смерти. – Тебе этого никто не говорил?
– Много раз. И в этом мире, и в будущем. Но мне можно. Ведь я – бог войны! – Великий Один с резким выдохом вскинул молот над головой, и его дружина восторженно подхватила брошенный клич:
– Слава Одину! Слава Одину! Слава!
Викентий опустил свой молот в петлю на поясе и громогласно объявил:
– Есть время битвы и есть время веселья! Мы славно подрались, и пора отметить это добротным разгулом! Заберите у них оружие и заприте в дальнем доме, – бог войны указал на столпившихся у тела мертвого бога мужчин. – Потом можете развлекаться.
– Что будем делать со священным камнем? – поинтересовалась Валькирия. – Утопим?
– Зачем? – пожал плечами великий Один. – Мы ведь не скифы и не лесовики. Мы не ведем войну ни с богами, ни со святилищами. Мы просто веселимся. Так что пусть стоит. Пожалуй, даже, в благодарность за победу я принесу богине Гере достойную жертву.
Викентий подобрал булаву с хрустальным навершием, покрытым множеством мелких граней и тщательно отполированным, и опустил перед остроконечной мраморной глыбой:
– Прими мой дар, великая богиня! На сегодня это самая большая моя добыча. Возьми сей трофей и подбери для него более умелого воителя!
Тем временем селение вокруг наполнялось шумом победного праздника. Заперев покорившихся судьбе мужчин, победители разбрелись по городу. Они ковырялись в кладовых и амбарах, выволакивали из потаенных укрытий молодых, ладных и красивых девок, стаскивали с них одежду, опрокидывали на сено, на тряпье, а то и просто на землю, обрушивая на повизгивающих красавиц свои грубые ласки; выбивали донышки бочонков с вином, резали толстыми шматками буженину и щедро ломали копченую белорыбицу, делили найденное оружие, одежду и инструмент.
Валентина тоже не преминула осушить пару ковшей шипучего кисловатого сидра, хорошенько закусила вино горстями рыхлой, рассыпчатой осетрины, выпила еще немного и отправилась по селению, с интересом рассматривая затаившихся баб. Сняла с одной перламутровые сережки, рассмотрела, вернула назад – не понравились. У второй вытянула из-за пазухи золотое ожерелье – и тоже брать не стала. Слишком грубая работа: десяток желтых шариков без единого самоцвета или изящных рисунков. Височные кольца, столь любимые славянками, гостья из будущего и вовсе носить не собиралась.
Заскучав, девушка присоединилась к пирушке, на которой сошлись за общим весельем воины живые и мертвые. Призраки, понятно, ни пить, ни есть не могли, равно как развлекаться любовными утехами. Однако общее настроение улучшало и их состояние, да и в битве в этот раз они тоже смогли принять заметное участие.
Изрядно захмелев, несмотря на обильную закуску, Валентина снова отправилась за добычей, осматривая затаившихся под стенами и в домах горожан. Наконец вытянула палец, указуя на приглянувшегося безусого большеглазого паренька, чем-то напоминающего большого и румяного молочного поросенка:
– Иди сюда, юнец! Я научу тебя взрослой жизни.