города?
– Плещеева посада, – ответил двухсотлетний мальчишка. – Ты есть тот самый колдун, каковой нашел амулет Любого?
– Подсказали али сам вспомнил?
– Место покажешь?
– Для того в общем-то и пришел, – кивнул мужчина. – Айда за мной!
Степан отвел бога от берега к известному только ему месту, ковырнул носком вдавленный в землю камушек.
– Ага… – кивнул Троян, опускаясь на колени. Достал из мешка толстый бронзовый нож, в несколько оборотов вырезал в земле воронку, наклонился, пощупал пальцем… – Есть, я его чувствую! Тепленький…
Мальчишка поставил жаровню, накидал в нее щепы, подложил бересту, высек искру. Когда разгорелся огонек, поставил сверху медную пиалу, кинул в нее белый с желтым оттенком шарик.
Колдун покачал головой и отправился к берегу. А когда вернулся с охапкой сухих веток, бог времени и пространства уже лил из пиалы в яму тонкую струйку воска, что-то нашептывая. Степан подбросил принесенный хворост в жаровню, подождал полного истечения воска, а затем спросил:
– Может, под умирающую луну было бы надежнее?
– А я несколько проливок сделаю, – распрямился Троян. – На солнце, на луну и на время перемен, в час заката и час рассвета.
– Четыре! – вскинул растопыренные пальцы Степан. – Мне всегда говорили, что нужно опираться на священные числа. Три, семь, тринадцать.
– Сделаю по две отливки на время перемен, а седьмую на новолуние, – ответил бог Плещеева посада. – Будет священное число, и меньше опасности ошибки со временем. Я вижу, ты неплохо разбираешься в колдовстве?
– Я был круглым отличником, – усмехнулся чародей из будущего. – Однако для семи отливок нам придется торчать здесь сутки напролет. Схожу-ка я в лес, нарублю лапника.
– Ты уверен, что оборотни не сторожат амулет своего хозяина? – аккуратно выковырял отливку из ямы великий Троян.
– А ты уверен, что я не один из них? – подмигнул ему Степан и отправился к темной чаще за наволоком.
Когда он вернулся с огромными охапками еловых веток и накидал неподалеку от ямки – Троян ушел в зеркало, оставив на него свои вещи, вернулся с вязанкой копченой рыбы и бочонком хмельного меда. Второй ходкой доставил скатку тонкой мягкой кошмы.
В ожидании заката молодые люди уютно расположились под жаровней с тлеющими углями, перекусили и отметили знакомство, а когда ослепительный диск коснулся горизонта – снова расплавили воск и вылили его в ямку под заклинание Алатырь- камня и семи древних духов. Затем осушили пару ковшей в ожидании полуночи, закусили, вылили воск в заговор на лунный свет – после чего младший божок отправился за добавкой меда – и не вернулся. Так что утреннюю отливку на рассветный луч пришлось делать уже Степану.
Однако к вечеру великий Троян возвратился – с угощением и медвежьей шкурой, которая пришлась очень кстати: чародей из будущего завернулся в нее и мгновенно заснул.
Когда он проснулся, бог времени и пространства уже заканчивал разметку, насыпая тертым углем линии пентаграммы и руны стихий на старательно утоптанной траве.
– Для меня место будет? – спросил Степан.
– Прости, чародей, но я не знаю твоего дара, – покачал головой великий Троян. – Боюсь испортить обряд.
– Ты прав, лучше не рисковать, – согласился, потягиваясь, колдун. – Я не гордый, посмотрю со стороны.
И ушел к реке, освежиться после сна в прохладной проточной воде.
Когда на лугу стало смеркаться, из зеркала один за другим стали появляться гости: первой пришла великая Макошь, закутанная в плащ из куницы и в куньей же шапке, ее сопровождала великая Светлана, в плаще и шапке из белки. Немного погодя, из полированного овала возник невысокий и широкоплечий, рыжий и курчавый, отчаянно конопатый мужчина в пухлой овчинной душегрейке и мягких штанах из светлого войлока.
– Мое почтение, брат, – первой кивнула ему великая Макошь.
– Доброй ночи, великий Коляда! – поклонился Троян.
Новый гость по очереди обнял сперва их, потом промолчавшую Светлану, издалека подмигнул Степану:
– Так зачем звала, сестренка? – поинтересовался он у правительницы Вологды.
– Твое большое колесо нам надобно, – ответил вместо нее бог пространства и времени. – Круги годовые на миг нынешний
