– Да заткнись ты.
– Но это так. Им нужен кто-то, кому они могут доверять.
– Ты имеешь в виду, что им нужен кто-то, кого они не боятся. Им нужна старенькая бабуля, которая не будет пытаться ничего сделать, чтобы они смогли удерживать своих оппонентов подальше от совета и выполнять свои программы.
Арт нахмурился: об этом он и не подумал, он был слишком наивен.
– Ты же знаешь, конституция – это вроде чертежа, – задумчиво проговорила Шарлотта. – Настоящая задача состоит в том, чтобы создать реально работающее правительство.
– Вон! – приказала Надя.
Но в итоге она согласилась. Они напирали, их было на удивление много, и они не отступали. А она не хотела показаться уклонистом и позволила веревке ловушки обвиться вокруг своей ноги.
Законодательное собрание приступило к работе, голосование началось. Надя была избрана первой из семерых, вместе с ней в совет попали Зейк, Ариадна, Мэриан, Питер, Михаил и Джеки. В тот же день Иришку избрали председателем Мирового природоохранного суда (МПС), что было большим успехом для нее лично и для Красных в целом – а также служило одним из пунктов Широкого жеста, который усилиями Арта был предоставлен на исходе конгресса, чтобы получить поддержку Красных. И около половины судей в той или иной степени относились к числу Красных, отчего жест, по мнению Нади, казался чересчур широким.
Сразу же после голосования к ней явилась новая делегация, на этот раз возглавляемая ее товарищами по совету. Они сказали ей, что поскольку она получила больше всех голосов в обеих палатах, они теперь хотели избрать ее президентом совета.
– Ну уж нет, – отказалась она.
Печально кивнув, они заметили ей, что президент – это лишь один из членов совета, равный всем остальным. Чисто формальная должность. Эта часть правительства была смоделирована по швейцарскому принципу, а швейцарцы обычно даже не знают своего президента. И так далее. Хотя, конечно, им понадобится ее разрешение (тут глаза Джеки еле заметно блеснули), ее согласие принять этот пост.
– Вон! – приказала Надя.
Когда они ушли, Надя ссутулилась в своем кресле, чувствуя себя так, будто ее оглушили.
– Ты единственная на Марсе, кому доверяют все, – мягко заметил ей Арт. Он пожал плечами, будто был к этому непричастен, хотя Надя знала, что не так. – Что с этим поделаешь? – Он театрально, по-детски закатил глаза. – Отдай этому три года, и все наладится, а потом ты сможешь сказать, что сделала свое дело и можешь уходить. Да и подумай: первый президент Марса! Как этого можно не хотеть?
– Легко.
Арт помолчал. Надя пристально смотрела на него.
– Но ты же все равно согласишься, да? – спросил он наконец.
– А ты будешь мне помогать?
– О да, – он положил руку на ее сжатый кулак. – Все, что захочешь. То есть я полностью в твоем распоряжении.
– Это официальная позиция «Праксиса»?
– Ну, разумеется, я уверен, что да. Советник президента Марса из «Праксиса»? Еще бы!
Значит, она могла заставить его заниматься этой работой.
Она тяжело вздохнула. Попыталась расслабить напрягшиеся мышцы живота. Она могла согласиться на пост, а потом перекинуть бо?льшую часть работы на Арта и других помощников, которых ей предоставят. Она будет не первым, не последним президентом, который так поступит.
– Советник президента Марса из «Праксиса», – с довольным видом повторил Арт.
– Да заткнись ты уже! – сказала она.
– Да, конечно.
Он оставил ее наедине с мыслями, а потом вернулся с дымящимся кофейником и двумя чашечками. Разлил каву, и она взяла одну из чашек и отпила горького напитка.
– Как бы то ни было, я твой, Надя. Знай это.
– Угу.
Она смотрела на него, пока он пил свою каву. Она знала, что он подразумевал не только политику. Он любил ее. Все то время, что они вместе работали, путешествовали, жили под одной крышей. И он ей нравился. Такой большой, элегантный и воодушевленный. Любитель кавы, что было очевидно по тому, как он ее пил, по его напряженному лицу. Она чувствовала, что он
