вариант инвестиций. Это, в свою очередь, должно привести к падению стоимости марсианского цехина на земных валютных биржах, а в прежние времена, вероятно, раздуло бы его стоимость до небес, обеспечив Марсу отрицательный торговый баланс. Но пока распадающиеся наднационалы продолжали борьбу против кооперативизации Земли, финансовая система там находилась в несколько беспорядочном состоянии и не искрилась с былой силой. Так что цехин оказался достаточно сильным на Земле – но не чересчур сильным, – а на Марсе это были просто деньги. «Праксис» оказал в этом процессе большое содействие, став для новой экономики своего рода федеральным банком, – предоставил беспроцентные займы и производил непосредственный обмен земных валют.
В связи со всем этим исполнительный совет каждый день проводил долгие собрания, обсуждая законодательные акты и различные правительственные программы. Это отнимало столько времени, что Надя почти забыла о конференции в Сабиси и о том, что она собиралась выступить там в это же время. Тем не менее иногда вечерами ей удавалось проводить час-другой перед экраном с друзьями в Сабиси, и, судя по всему, там все шло довольно неплохо. Многие марсианские экологи, которые находились на связи с ней, сходились во мнении, что значительное увеличение выпуска парниковых газов уменьшит эффект от потери зеркал. Конечно, проще всего было выпускать CO2, но, если не использовать его, можно создать и выпустить в необходимом количестве более сложный и сильный газ. И поначалу они не думали, что это станет проблемой в политическом смысле. Конституция предусматривала давление не более 350 миллибар на высоте до шести километров, но о том, какие газы можно применять для создания такого давления, ничего не говорилось. Было подсчитано, что если накачать «коктейль Расселла» галогенуглеродами и другими парниковыми газами до тех пор, пока они не составят сто частей из миллиона вместо двадцати семи, что составляли сейчас, то удержание тепла повысится на несколько градусов по Кельвину, предупредив наступление ледникового периода или, по меньшей мере, значительно сократив его длительность. Поэтому план предусматривал производство и выпуск тонн тетрафтороида углерода, гексафторэтана, гексафторида серы, метана, закиси азота и рассеянных элементов других веществ, помогавших уменьшить скорость, с которой ультрафиолетовое излучение разрушало эти галогенуглероды.
Также на конференции много внимания уделялось другой стратегии, суть которой заключалась в том, чтобы завершить процесс таяния Северного моря. Когда оно станет полностью жидким, альбедо льда должно привести к передаче большого количества энергии обратно в космос, по-настоящему завершив таким образом жизненный цикл воды. Если бы им удалось создать жидкий океан или, учитывая отдаленность севера, жидкий в летний период, то никакого ледникового периода не случится, а терраформирование будет, по сути, завершено: появятся полноценные течения, волны, испарения, облака, осадки, таяние, ручьи, реки, дельты – полный гидрологический цикл. Это было целью изначально, а теперь перед ними было сразу несколько способов ускорить таяние океана: сброс в океан тепла от атомной электростанции, рассеивание черных водорослей по льду, использование микроволновых и ультразвуковых генераторов для нагрева и даже проход крупных ледоколов через мелкий паковый лед, чтобы помочь его вскрытию.
Конечно, наращивание парниковых газов тоже принесло бы пользу: поверхность океана оттает сама, как только температура воздуха закрепится выше 273 градусов по Кельвину. Однако в ходе конференции в этом плане выявлялось все больше недостатков. Его осуществление включало в себя крупнейшее развитие промышленности, почти равное объему чудовищных наднациональных проектов. Таких, как доставка азота с Титана или, собственно, солетты. И это были не разовые мероприятия: газы постоянно уничтожались бы ультрафиолетовым излучением в верхних слоях атмосферы, из-за чего для достижения необходимого количества газов требовалось произвести их с запасом, а затем продолжать производство до тех пор, пока в них существовала необходимость. Таким образом, добыча сырья и строительство фабрик по переработке этого сырья в газы становились огромнейшими проектами, которые требовали большого количества машинной силы – самоуправляемых и самовоспроизводящихся горных комбайнов, самостроящихся и саморегулируемых фабрик, дронов для сбора проб в верхних слоях атмосферы, – то есть всей мощи машинной индустрии.
С технической стороны в этом проблем не имелось: как Надя заметила своим друзьям на конференции, марсианские технологии в значительной степени роботизированы с самого начала. При этом по Марсу разъезжали тысячи маленьких беспилотных машин, которые разыскивали отложения углерода, серы или флюорита, перемещаясь от одного источника к другому, как когда-то арабские горные караваны на Большом Уступе. Затем, обнаружив новые запасы сырья, сосредоточенные в значительном количестве, роботы устраивались там и сооружали небольшие перерабатывающие заводы из глины, железа, магния и рассеянных металлов, добавляли элементы, которые невозможно было построить на месте, а потом собирали все воедино. Эскадры автоматизированных экскаваторов и погрузчиков свозили переработанный материал в централизованные фабрики, где его превращали в газ и выпускали в атмосферу через длинные передвижные трубы. Это не очень-то отличалось от прежней добычи материалов, необходимых для атмосферных газов, просто это требовало бо?льших усилий.
