провел весь конгресс в этом воодушевлении, распространяя его как эпидемию. Хотя с чего бы тут веселиться, когда пишешь конституцию? Это казалось абсурдным, но это сработало! И за время конгресса они стали как бы парой. Да, она была вынуждена это признать.
Но ей было 159 лет. Снова абсурд, но это было так. А Арту было – точно она не знала – семьдесят или восемьдесят с чем-то, хотя выглядел он на пятьдесят – как и все те, кто рано начал проходить процедуру омоложения.
– Я такая старая, что гожусь тебе в прабабушки, – сказала она.
Арт пожал плечами, смущенный. Он знал, о чем она говорит.
– А я такой старый, что гожусь в прадеды этой женщине, – ответил он, указав на высокую марсианку, которая прошла мимо двери их кабинета. – А она достаточно стара. Так что, видишь, в какой-то момент это перестает иметь значение.
– Для тебя, может, и нет.
– Ну да. Но это уже половина мнений, которые учитываются.
Надя ничего не ответила.
– Слушай, – сказал Арт, – мы проживем долгую жизнь. И однажды цифры вообще перестанут что-то означать. Я хочу сказать, я не был здесь с тобой в первые годы, но мы уже долго пробыли вместе, через многое прошли.
– Я знаю… – Надя опустила взгляд на стол, припомнив кое-что из этого. На месте потерянного пальца у нее остался обрубок. Вся та жизнь осталась в прошлом. Теперь она была президентом Марса.
– Черт.
Арт отхлебнул кавы и сочувственно посмотрел на нее. Она нравилась ему, он нравился ей. Они уже были своего рода парой.
– Ты поможешь с этой чертовой работой в совете, – сказала она, ощущая тоску по ускользающим от нее технофантазиям.
– Ну разумеется.
– А потом… ладно. Потом посмотрим.
– Посмотрим, – повторил он и улыбнулся.
Так она и застряла на горе Павлина. Именно там собиралось новое правительство, сменив складские помещения на Шеффилд, где они заняли отделанные шлифованным камнем блочные здания, брошенные наднационалами. Конечно, у них прошел спор по поводу того, должны ли они возмещать что-то за эти здания и всю остальную инфраструктуру или просто «глобализировать» или «реквизировать» их в пользу независимости и нового порядка.
– Возместите им, – рычала Надя на Шарлотту, сердито на нее глядя. Но, судя по всему, на Марсе президентство было не такого рода президентством, когда люди должны были подскакивать при первом слове.
Как бы то ни было, правительство обосновалось там, сделав Шеффилд если не столицей, то хотя бы временным месторасположением мирового правительства. После того как Берроуз ушел под воду, а Сабиси сгорел, других явных кандидатов не осталось, да и по мнению Нади он выделялся среди других купольных городов, желавших себе такого статуса. Некоторые заговаривали о том, чтобы построить новую столицу, но на это требовалось время, а до тех пор им нужно было где-то заседать. Так что они остановились возле железной дороги, ведущей в Шеффилд, внутри купола, под его темным небом. В тени провода лифта, тянущегося вверх из восточного района города, прямого и черного, словно трещинка в самой реальности.
Надя подыскала жилье в самом западном куполе, у крайнего парка, на пятом этаже, откуда открывался прекрасный вид на кальдеру Павлина. Арт занял квартиру на первом этаже этого же здания, в задней его части – вероятно, потому, что от вида кальдеры у него кружилась голова. Офис «Праксиса» располагался в соседнем здании – отшлифованном яшмовом кубе, крупном, как городской квартал, разлинованном голубыми хромированными окнами.
Отлично. Она была на месте. Пора было сделать глубокий вдох и заняться тем, что от нее требовалось. Это напоминало дурной сон, в котором конституционный конгресс растянулся на три года, три долгих М-года.
Она начала намеренно присоединяться ко всяким строительным проектам, чтобы время от времени покидать гору. Конечно, она исполняла свои обязанности в совете, но работать, например, над повышением объемов выделения парниковых газов тоже было здорово – к тому же в этой работе технические проблемы сочетались с политикой соответствия новому режиму, регулирующему состояние окружающей среды. Эта работа требовала выездов в глухие районы, где были сосредоточены запасы сырья для парниковых газов. Оттуда заниматься делами совета ей давала возможность наручная консоль.
Но обстоятельства вынуждали ее оставаться в Шеффилде. То одно, то другое – вроде бы ничего серьезного или интересного, если сравнивать с самим конгрессом, не происходило, но эти мелочи оказались необходимы, чтобы наладить работу. Об этом и предупреждала Шарлотта: за стадией проекта следовало бесчисленное множество мелочей, из которых состояло непосредственное строительство. Мелочь за мелочью.
