землю и полосу мелких ледяных озер. Таким образом, Каир постепенно лишался готовых запасов воды. Его гидрологическое управление отреагировало на это, проложив трубопровод до крупного южного рукава северного моря во впадине Хриса и направив по нему воду в Каир. Это решало проблему: каждый купольный город так или иначе получал свою воду. Но каирцы недавно начали наполнять водой резервуар в каньоне Лабиринта, лежащего под городом, и пустили из него ручей по каньону Ио, после чего вода, наконец, стала собираться в верхней части ледника Маринер или протекала мимо нее. Так они создали новую реку, которая текла по этой огромной системе каньонов вдали от их города, и теперь устраивали несколько приречных поселений и фермерских хозяйств ниже по ее течению. Красные в ответ на эти действия обратились в Мировой природоохранный суд, заявив о юридических основаниях признать долину Маринер чудом природы как крупнейший каньон в Солнечной системе. И, утверждали они, если пустить по нему прорвавшуюся ледниковую воду, он неизбежно превратится в хаос, снова оставив каньоны открытыми. МПС, согласившись с ними, издал предписание, по которому от Каира требовалось прекратить выпуск воды из городского резервуара. Город отказался исполнять предписание, заявив, что мировая власть не имеет полномочий решать «вопросы жизнеобеспечения городов». Тем временем приречные поселения строились на максимальной скорости.
Это была явная провокация, вызов новой системе.
– Это проверка, – пробормотал Арт, когда они пересекали площадь. – Всего лишь проверка. Будь это настоящий конституционный кризис, сигналы раздавались бы по всей планете.
Проверка. Это как раз то, чего Надя терпеть не могла. Поэтому она шла по городу в дурном настроении. И разумеется, ей не помогали яркие воспоминания о печальных днях 61-го, которые навевали площадь, бульвары, городская стена у края каньона – все такие же, какими были тогда. Воспоминания зрелых лет считаются самыми слабыми, но страх и ярость Нади были с ней, как какой-то неотступный кошмар. Она с радостью избавилась бы от них, если бы могла, но все оставалось при ней: Фрэнк исступленно стучал по своим мониторам, Саша ела пиццу, Майя гневно кричала то по одному, то по другому поводу, они напряженно наблюдали за падающими обломками, гадая, не угодит ли один в них. Она видела Сашино тело, из ушей у нее шла кровь. Она нажала на кнопку передатчика, и Фобос был уничтожен.
Наде было очень трудно сдержать свой гнев, когда она прибыла на первую встречу с каирцами и обнаружила среди них Джеки, которая поддерживала их позицию. Джеки была беременна и уже на приличном сроке, румяная, ухоженная и красивая. Никто не знал, кто отец ребенка, – это было ее личное дело. Традиция региона Дорса Бревиа, пример Хироко – и это лишь сильнее раздражало Надю.
Встреча проходила в здании, соседнем с городской стеной, и отсюда открывался вид на лежавший внизу U-образный каньон, называвшийся Лабиринтом Нила. Внизу виднелась и вода – в широком, затянутом льдом резервуаре, прегражденном дамбой, которую отсюда не было видно, и достигающем аж Иллирийских Врат и нового хаоса пролома Комптон.
Шарлотта стояла спиной к окну, задавая каирским чиновникам те же вопросы, что только что задавала им Надя, – но, в отличие от нее, без малейшего намека на раздражение.
– Вы всегда будете жить под куполом. Возможности сельского хозяйства будут ограничены. Зачем затапливать Маринер, если это не принесет вам никакой выгоды?
Никто, казалось, не собирался на это отвечать. Наконец слово взяла Джеки:
– Выгоду извлекут люди, которые живут ниже, а они – часть Большого Каира. На таких высотах вода, в каком бы состоянии она ни была, – это ценный ресурс.
– Вода, свободно бегущая по Маринеру, – это вовсе никакой не ресурс, – возразила Шарлотта.
Каирцы принялись объяснять пользу от воды в Маринере. Здесь также присутствовали представители поселений, располагавшихся ниже по течению, многие из которых были египтянами, утверждавшими, что жили в Маринере несколько поколений, что жить здесь – их законное право, что эта земля – лучшая для фермерства на Марсе, что они готовы сражаться за нее и так далее. Иногда казалось, будто каирцы и Джеки защищают своих соседей, но случалось, что они говорили о своем праве использовать Маринер как резервуар. Больше же всего казалось, что они просто пытаются отстоять свое право делать все, что им заблагорассудится. Внутри Нади нарастал гнев.
– Суд вынес решение, – сказала она. – Мы здесь не для того, чтобы опять препираться. Мы здесь для того, чтобы убедиться, что оно вступило в действие.
И она покинула заседание, прежде чем кто-либо успел возразить каким-нибудь непозволительным образом.
Позже, ночью, она сидела с Шарлоттой и Артом, раздраженная до того, что не могла сосредоточиться на изысканных эфиопских блюдах, что им подали в ресторане на станции.
– Чего они хотят? – спросила она Шарлотту.
