Закончив чтение, Олдер медленно и аккуратно сложил смятое перед этим послание и, расстегнув пару верхних пряжек куртки, отправил письмо за пазуху, а возникший у плеча тысячника Антар едва слышно прошептал:
– Важные вести, глава?
– Ты мысли мои читаешь? – Глядя на заполненный воинами двор, Остен даже не повернул головы, но при этом кожей чувствовал исходящее от пожилого эмпата беспокойство, а тот, поколебавшись, подступил чуть ближе.
– Глава знает, что этого как раз я сделать не могу.
Олдер наконец-то обернулся и, посмотрев на добровольно ставшего его тенью воина, слабо усмехнулся:
– Я только что получил привет с того света. От Мартиара Ирташа…
Антар промолчал, но упавшая на его лицо тень лучше всяких слов показала – для эмпата события той поры не менее памятны, чем для самого тысячника, которого пожилой ратник понял с полунамека, и Олдер тихо заговорил:
– Помнишь, как мы ломали голову над тем, куда делась младшая дочь Мартиара? Я весь Реймет перевернул в ее поисках, а все оказалось на диво просто. В тот день девчонка таки сбежала из дому и нашла приют в святилище Малики. Жрицы просто показали мне не всех детей, а я, удовлетворившись словами служительниц, не обыскал самолично святилище от крыши и до самих дальних погребов. Дурак, правда?
Антар отрицательно качнул головой:
– Обычно жрицы Малики не лгут. Это нельзя назвать недосмотром.
Олдер же недобро прищурился.
– Считается, что не лгут. Но когда они прячут у себя дочь убитого военачальника, то могут и поступиться своими правилами… И, если честно, основания у них были… – Олдер замолчал и, тряхнув головой, отогнал от себя видение распятого над воротами Реймета тела Мартиара Ирташа, чтобы продолжить. – Но сейчас речь не об этом, а о том, что девочка, скорее всего, после была передана под опеку другого храма и воспитывалась там соответственно, так как теперь она – жрица Милостивой и лекарка.
И вот эта самая лекарка спасла жену и дочь моего друга, а в уплату взяла лишь пряжку с изображением коня, которая напоминает ее родовой герб, а Арлин собирается наречь новорожденную Энейрой… Слишком уж все сходится – не находишь?
– Похоже на то. – Антар, выслушав рассказ тысячника, склонил голову. – И что будем делать, глава?
Олдер же на это «будем» лишь слабо усмехнулся:
– Когда поймаю Бжестрова, займусь поиском этой жрицы. Вряд ли наша встреча будет радостной, а разговор выйдет хоть сколько-нибудь толковым, но я все же попытаюсь ей помочь. И…
Олдер хотел сказать еще что-то, но в этот миг во двор на взмыленном коне влетел один из загодя выставленных дозорных и, завидев тысячника, выкрикнул именно те слова, которых все эти недели Остен и дожидался:
– Крейговцы, глава. Отряд заметили у Кержского леса!
…Не более чем через четверть часа из ворот крепости выехал первый отряд – копыта коней были обмотаны ветошью, а сами опытные, по праву считающиеся лучшими среди лучших воины прятали доспехи и оружие под грязно-бурыми плащами. Выехав за пределы заставы, конники поспешили скрыться в еще заполнявшем долы и лощины грязновато-белом тумане и спешно направили коней к рассекающему приграничные поля Крапивному Логу, долженствующему стать им укрытием.
Второй же отряд покинул крепость много позже. Закованный в полный, начищенный до зеркального блеска доспех Олдер
