предательства… Красивый и слабый цветок из зимнего сада не может существовать без надежной опоры… А разве он, Остен, не клялся в храме быть жене такой вот защитой и подмогой…
– Полно, Ири… Тебе же вредно вставать… – Разговаривая с женою, точно с малым ребенком, Остен с трудом разжал руки судорожно вцепившейся в него Ири и, подняв жену, бережно перенес ее на кровать. Укрыл одеялом, коснулся пальцами мокрой щеки. – Я твой муж, Ири, и я никогда тебя не брошу… Слышишь, никогда!..
Ири всхлипнула, а потом, поймав ладонь Олдера, что было силы сжала ее в своих тонких пальцах:
– Папа сказал, что я больше не смогу иметь детей… Что я убила малыша… Но я не хотела, Олдер… Я ничего не знала про зелье!.. Ни про это, ни про приворотное…
– Знаю… – Сидя на кровати подле жены, Остен провел рукою по ее волосам. – Тебе не следует так убиваться, Ири. Первая беременность часто заканчивается выкидышем, и он далеко не всегда сулит бесплодие. Осмотревший тебя врач сказал мне, что после надлежащего лечения ты еще сможешь иметь детей… А пока надо успокоиться и набираться сил. И перестать плакать – слезы лишь отсрочат твое выздоровление…
Словно бы загипнотизированная ласковым и спокойным голосом мужа, Ири перестала всхлипывать и устало откинулась на подушки, но руки Олдера так и не выпустила. Теперь Ири держалась за нее, словно утопающий за ускользающую из пальцев ветку. Остен же, в свою очередь, продолжал говорить – обещал, что, как только жене станет хоть немного получше, они переберутся в дом Дорина. Там Ири будет веселее, чем здесь, ведь жена и сестра его двоюродного брата с удовольствием составят Ириалане компанию…
Остен еще долго рассказывал жене о своем брате, говорил, что им из-за его службы пока доведется остаться в Милесте, но это и к лучшему, ведь здесь гораздо легче найти толковых лекарей… Да, и главное, в Амэне святилище Малики находится под боком…
Олдер строил планы на будущее ровно до тех пор, пока успокоенная его словами Ириалана не погрузилась в тихую дрему. Лишь после этого Остен осторожно высвободил руку из пальцев жены и вышел из ее покоев.
В коридоре его терпеливо дожидались Антар с донесением и не смеющая нарушить покой беседующих супругов служанка Ири. Велев девушке быть неотлучно при хозяйке, Остен отправился в казармы в сопровождении хранящего молчание Антара. Дела отряда принудили Остена задержаться в городе до самого вечера, но, получив роздых, он отправился не домой, а на пристань. Вид набегающих на берег волн его всегда успокаивал, а сейчас Остену никого не хотелось видеть.
В порт Олдер попал ровно к закату – вдыхая острый запах соли, водорослей и рыбы, молодой сотник еще долго смотрел на кажущиеся черными на фоне последних золотых лучей, чуть покачивающиеся на мелких волнах корабли с подобранными парусами, на темно-зеленую воду, на далекую линию горизонта…
Успокоив Ири, Остен одновременно отрекся от столь желанной ему свободы… Конечно, у него оставалась еще одна лазейка – он мог, не давая жене развода, услать ее в дальнее имение и видеть не чаще раза в год, но подобное решение казалось Олдеру бесчестным. В конце концов, он пообещал Ири поддержку и заботу, а не ссылку, и теперь ему следовало посадить свои чувства и желания на короткий поводок.
Вызванный им тогда на разговор Антар был, по большому счету, прав – ответственность за судьбу жены лежит на муже, так что негоже теперь метаться и лезть из кожи вон, думая, как избавиться от брачного ярма.
С этого дня он начнет выполнять все взятые на себя обязательства – защитит Ири даже от самой себя, будет с нею ласков и терпим к ее недостаткам… В конце концов, она по уму – всего лишь ребенок. Капризный, избалованный, но при этом – слабый и уязвимый…
Когда Остен окончательно утвердился в своем решении, то почувствовал себя если и не лучше, то легче. Пора мучительных размышлений и метаний закончилась, и теперь пришло время действий.
Вернувшись в дом Дейлока глубоко за полночь, на следующий день Олдер встал с первыми же солнечными лучами. На диво собранный и спокойный. Справившись у служанки о том, как Ири провела ночь, Остен отправил Дорину весточку с небольшой просьбой и, получив ответ, спустился вниз в поисках тестя.
Дейлок как раз трапезничал во внутреннем саду и, увидев глаза зятя, едва не подавился вином из кубка…
Олдер, не меняясь в лице, дождался, пока вельможа справится с приступом кашля, а потом холодно сообщил, что, как только Ири почувствует себя немного лучше, ее с радостью примут в доме Дорина. Жена должна жить подле мужа…
Кроме того, после выходок Гердолы он как муж позаботится о том, чтобы теперь Ириалану окружали лишь люди, проверенные лично им, ведь тестю в этом вопросе у него, Остена, больше веры нет…
Огорошив Дейлока такими новостями, сотник, не обращая внимания на слабые попытки тестя расспросить, чем вызваны такие
