А то, что слова Антара оказались совсем не теми, каких ожидал разочаровавшийся в супруге муж, – это дело второе…
Тряхнув головой, Олдер встал из-за стола и, шагнув к окну, мрачно уставился в сгустившуюся снаружи вечернюю темноту. Чующий прав: жалеть себя – это последнее дело. Так же, как и вменять открывшееся в вину Ириалане. Он сам, собственными руками, возвел крепость из песка, и теперь некого винить в том, что построенная из столь ненадежного материала цитадель стала разваливаться прямо на глазах. Не принимать этого – детская глупость и упрямство, а он уже давно не ребенок…
Последовавшая за разговором с Антаром ночь была трудной и на редкость длинной. Тем не менее Остен после мучительных размышлений все же решил последовать совету Антара… И именно поэтому, когда Чующий уже на следующий день вдруг решил осчастливить своего главу новым визитом, Олдер был не на шутку удивлен. Десятник же, зашедши в комнату, первым делом поставил на стол небольшой кувшин вина и заметил:
– Я ошибался, глава.
Услышав это заявление, Остен только и смог, что вопросительно поднять брови. Эмпат же, положив на стол прихваченный им же из кухни кусок хлеба, сбрызнул горбушку принесенным вином, которое, попав на хлеб, сразу же стало менять цвет с темно- красного на грязно-фиолетовый.
Глядя на произошедшие с вином перемены, Олдер оперся руками о стол. Согнулся, став похож на приготовившегося к прыжку хищника:
– В вино без сомнения добавили какую-то пакость, но это не яд… Верно, Антар?..
– Верно… – кивнул головой Чующий. – Травка, которую добавили в вино, вызывает зуд и прилив крови к известному органу, а потому считается в народе повышающей мужскую силу, а то и вовсе приворотной… То, что жжение и желание – разные вещи, многие горе-чаровницы не думают, а потому и советуют женам добавлять эту травку в питье мужьям, чтобы страсть не остывала. У меня в Милесте есть один знакомый лекарь – от него-то я про это зелье и его приметы и узнал.
Олдер недобро прищурился:
– Ты ведь видел, кто приправил вино этой гадостью? Так…
Антар согласно кивнул головой:
– Видел, глава… Имени не знаю, но старушенция довольно приметная. Я как раз на кухне ужинал, когда она туда заявилась и стала поварихе зубы заговаривать. Я в их беседу особо не вслушивался – знай орудую ложкой в своем закутке да на них иногда поглядываю. Те о своем беседуют, но когда стряпуха обмолвилась про то, кому предназначено вино, карга так и прикипела взглядом к кувшину. Тут уже и я насторожился, и недаром – когда повариха вышла из кухни, старуха тут же к кувшину метнулась, сыпанула туда что-то и была такова. Меня-то ей не видать было, а стряпуха не сказала, что в кухне еще люди есть…
Олдер невесело усмехнулся:
– Я более чем уверен, что увиденная тобой особа высока ростом, с головы до ног укутана в синее и, невзирая на возраст, носит на пальцах и шее множество дешевых украшений…
Чующий согласно кивнул головой, а Остен, перестав улыбаться, распрямился и недовольно повел плечами:
– Что ж, ничего другого от наперсницы моей жены ждать и не следовало… Советы Гердолы уже внесли завидное разнообразие в мою жизнь, и сегодня ей придется держать ответ за свои проступки…
Уложив Ириалану в постель и нашептав ей на ухо, что этой ночью муж непременно навестит свою жену, Гердола как раз укладывалась спать в своей каморке. Дело сделано, и теперь Остен наверняка воспылает к супруге прежними чувствами – в силе добавленной в вино травки – так же, как и в собственной ловкости – старая служанка не сомневалась, а потому, когда в ее дверь постучали, не испытала и тени страха.
– Кого там носит? – недовольно проворчала Гердола, решив было, что кто-то из молодых слуг просто ошибся дверью в сумраке коридора, но ее скрипучий голос не отпугнул нежданного визитера. Стук раздался вновь – в этот раз он стал еще громче и уверенней. Не на шутку рассердившись, Гердола подошла к двери и, откинув крючок, широко распахнула ее, намереваясь высказать нежданному визитеру все, что она о нем думает… Но все слова старухи остались невысказанными – метнувшаяся к ней тень крепко зажала рот служанки рукой и споро утянула слабо сопротивляющуюся наперсницу в глубь коридора…
Уже к полуночи Олдер знал о планах своего тестя столько же, сколько и сама Гердола. Ментальная магия легко сокрушила барьеры чужого разума, тем более что и сама старуха, напуганная до полусмерти тем, что попалась на горячем, готова была сдать прежнего хозяина с потрохами. Добавленная в вино травка являлась серьезным проступком и вполне могла приравниваться к покушению на хозяина, а за это было лишь одно наказание – дыба! Это и для молодых – страшное наказание, а уж для старухи…
На счастье Гердолы, Остен не жаждал ее крови. Вызнав все, что было ему нужно, он велел Антару довести трясущуюся от
