Хорошо зная норов Антара, Олдер более не пытался прояснить мотивы такого требования, а просто подписал все необходимые бумаги. Чующий забрал их с вежливым поклоном и уже на следующее утро отбыл из Милеста неведомо куда…
Вернулся Антар, правда, не через три месяца, а через два, да и объявился не в милестских казармах, а прямо в «Серебряных Тополях», в которые Остен не так давно возвратился вместе с Ириаланой… Серый от дорожной пыли и усталости Чующий с трудом держался на ногах, но тем не менее сразу же попросил о встрече со своим главою…
Ждать слишком долго Антару не пришлось – уже через минуту после доклада слуги эмпата провели в небольшую библиотеку, в которой Остен коротал время над томом с сочинениями одного амэнского философа. В последнее время Олдер пристрастился к вечернему чтению, что несколько огорчало Ириалану, которая в таком времяпровождении не видела ничего интересного…
Увидев Антара, Остен немедля отложил книгу в сторону и встал Чующему навстречу. На короткое мгновение взгляд Олдера задержался на неловко прижатой к боку левой руке эмпата:
– Ты ранен?.. Не стой столбом. Сейчас я позову слугу…
– Не стоит, глава. Это просто царапина. – Отрицательно мотнув головой на предложение Олдера, Антар устало опустился на стул и, порывшись за пазухой, вытащил что-то, бережно завернутое в тряпицу. Положил принесенное на стол, развернул сверток, в котором обнаружилось два небольших флакона, и пояснил: – Это вода из священного источника Малики и горные слезы. Возьми их, глава, – они тебе помогут…
Олдер же, глядя на такое подношение, нахмурился:
– Священный источник?.. Антар, не хочу тебя разочаровывать, но в хозяйстве любого храма Малики есть колодец. Ты зря потратил свое время и деньги…
Но Антар на это возражение ответил своему главе слабой улыбкой:
– В Лаконе испокон веков существует озеро с островком, на котором есть посвященный богине источник. Он был местом паломничества и поклонения Милостивой задолго до того, как Малике выстроили первые храмы. Люди с таким же даром, что и у меня, знают о таких местах, чуют их своих нутром… Да и слезы гор, глава, у меня подлинные, а не те, что продают в милестских лавках.
Антар замолчал, а Олдер же, взяв флакон с бесцветной жидкостью, покрутил его в пальцах и наградил Чующего новым задумчивым взглядом:
– Если ты так веришь в силу этого источника, Антар, то почему не применил ее для себя?
Чующий спокойно выдержал этот испытующий взгляд и произнес:
– Все просто, глава. На мне есть грех, который Малика никогда не простит, но ты чист, и Милостивая не откажет тебе в помощи.
Ответом ему стал невеселый смех:
– Это я-то чист?.. Антар, ты же лучше других знаешь, что мои руки в крови по локоть!..
Но Чующий, услышав такое возражение, лишь покачал головой:
– Кровь бывает разной, глава. Ты не убивал невиновных…
Произнеся это признание, Антар тут же опустил глаза, а Олдер, поняв по мгновенно отвердевшему лицу Чующего, что большего он не скажет даже под пытками, тоже стал серьезен:
– Я применю то, что ты привез мне, Антар… Хотя бы ради того, чтобы твоя кровь не оказалась пролитой напрасно… А теперь скажи, кто тебя ранил? Лаконцы?
Чующий отрицательно качнул головой:
– Нет, глава. Всему виной местное отребье – на дорогах нынче неспокойно, а я слишком дорожил содержимым своей сумки… Чем и привлек к себе ненужное внимание…
Олдер, услышав такой ответ, нахмурился пуще прежнего:
– Пусть так, Антар… А теперь ступай отдыхать. Я все же пришлю лекаря – пусть осмотрит твою «царапину». Сдается мне, что она не так уж и легка, как ты хочешь это показать…
Чующий тяжело поднялся и склонился в поклоне, пряча лицо:
– Глава слишком добр к своему слуге, – после чего поспешил покинуть библиотеку. Остен же, оставшись один, еще долго вертел в руках два небольших флакона. Благодаря Чующему он и Ири получили пусть и крошечный, но все же шанс стать родителями, вот только Олдер никак не мог взять в толк, почему Антар пошел ради него на поступок, простиравшийся намного дальше его обычного служения роду Остенов…
Тем не менее, что бы ни двигало Чующим, его усилия принесли свои плоды – вскоре после приёма
