– Учитесь, мужики. Ну? Так что вы там ждете с караваном?
– Я только про пулеметы слышал! Двенадцатый калибр вроде.
– А сколько, Дима? – шипела ему в лицо Анастасия.
– Не знаю. Правда, не знаю!
– Хватит, Настя, уж от тебя-то не ожидал! – Станислав решил остановить запугивание, пока военнопленный не обгадился, не понимая, что это всего лишь демонстрация и он еще легко отделался порезом на боку и синяками. – Мы во всем разобрались уже.
Анастасия с виноватым видом вытерла руку об одежду. Морозов, пользуясь тем, что от него все отвернулись, закрывшись ладонью, беззвучно ржал. Операция «три садиста» была выполнена блестяще.
Для Алексея шутки закончились. Он спокойно встретил взгляд Серякова: «Так уж вышло, Игорь Яковлевич… Принимайте сей факт к сведению». Но тот ничего не сказал. Командир сталкеров всегда умел отделить важное от неважного в настоящий момент.
– Никишаев, я договорился, тебя освободят. Но ты должен будешь выполнить некоторые условия…
– Я согласен! Игорь Яковлевич, я на всё согласен, только заберите меня отсюда!
– Ты больше в отряде не числишься, думаю, тебе это ясно… Ты сам заявишь о своем уходе, найдешь занятие попроще. Это пока выведет тебя из-под удара и надзора Грицких. А наше отсутствие объясним так: тебя захватили какие-то люди, тебя пытали. Но не здесь, а где-то в лесу. Я выследил вас и спугнул этих людей. И теперь мы с тобой вернемся в бункер с четким и понятным алиби. Расскажи историю с этими поправками и забудь, что видел Алексея. Вот и всё, собственно.
Станислав кивнул, подтверждая, больше ничего не пришло ему в голову. Серяков добавил пару подробностей. К согласию пришли быстро, Грицких не зря опасался: командиру всегда было свойственно иметь мнение на всё происходящее и действовать сообразно ему. Стратеги в битве не участвуют. Поэтому в боевой обстановке принимаются чаще тактические решения. И пусть за них придется держать ответ – не привыкать.
Искать остальных сталкеров не было нужды. Убедившись, что лесные люди только поводили их кругами по кустам, Серяков решил идти прямо в бункер. Скорее всего, отряд уже вернулся с рассказами о призраках в лесу и потерянном командире.
– Пока они там не придумали, что я сквозь землю провалился, надо идти. А то ведь искать начнут…
– Игорь Яковлевич, если и начнут искать, то Никишаева. – Алексей решил напомнить, что Главный Привратник только того и ждал, что группа вернется без Серякова. – Вот пропажа вас обоих слишком подозрительна. Но уже темнеет, ночью никто не пойдет в лес.
Командир, сразу отметавший в сторону любые многоступенчатые хитросплетения, предпочитал прямой путь.
– Я поверю. Очень сомневаюсь… Но пока приму то, что ты сказал. А Совет лучше всего поверит тебе лично, Колмогоров.
– Нет, боюсь, я утратил доверие Совета, – даже если подзабыл Серяков, Алексей знал, что один из Привратников даже до конца не дослушает: у Лапина на уме лишь погибший Валерка. Остается Хлопов, который основательно все обдумает, сделает правильные выводы… Но он же ни на что не способен в одиночку! Поэтому чистосердечное покаяние не входило в планы.
– Тебе же уже нечего терять! И ты, хоть и сукин сын, не боишься ни хрена! Почему?
– Да, я могу просто прийти к воротам, и трон пошатнется. Но это слишком уж просто… Не гожусь я на роль обличителя мирового зла. Главный именно этого от меня и ждет. А я поступлю по-другому.
– И каков план? – спросил командир, не умея разгадать вывертов этого индивидуума.
– Главный должен перестать осторожничать. Он боится и действует с оглядкой. Поэтому придется развязать ему руки и все-таки убить меня.
– Как?! – Серяков переводил взгляд с Алексея на Станислава, с сильным ощущением, что оказался среди сумасшедших. Потом Колмогоров вынул из набедренной кобуры «ТТ» и протянул его командиру рукояткой вперед.
– С помощью вот этого пистолета, разумеется… По-другому никак не получится.
Глава 10
Ложь во имя правды
Станислав еще раз оглядел вход в БВУ, снаружи следов их пребывания не осталось. Запах дыма внутри скоро рассеется, и уже спустя пару дней трудно будет определить, когда именно здесь разводили огонь. Серяков с прихрамывающим сталкером медленно удалялись в сторону проходной ЛИИ Громова, скрываясь в надвигающихся сумерках. Станислав оглянулся, выражение лица Алексея показалось странным, впрочем, эта жгучая ненависть вслед была адресована вовсе не командиру.
Заметив внимание к себе, Алексей иронично приподнял бровь:
