очень долго. Эдакое неудовлетворенное танго двух страждущих душ. Одна душа стремилась к сложению, другая к дробям. – Значит, так. Где-то когда-то рассматривался вопрос «что такое любовь?» с привлечением разных профессий. Начали обсуждение с того, что сделали вывод: «Любовь – это болезнь, которая требует постельного лечения».
– Справедливо, – кивнул Алексей Степанович.
– Не совсем, – хмыкнула я. – Потому что с точки зрения врача – это работа, так как затрачивается куча энергии.
– И это так, – согласился Алексей Степанович, следуя за мной по крыльцу.
Я отгородилась букетом и ласково улыбнулась его шоферу. На всякий случай. Для моральной поддержки. Да, вот такая я коварная!
– На это заявление возмутился инженер, – продолжила я, наблюдая, как шофер раздумывает, а нужна ли ему эта работа? – Заявив, что если главный агрегат стоит, то это процесс.
– Я как-то об этом не думал, – озадачился Алексей Степанович, останавливая свой гон. – Хотя имею инженерное образование.
– Повышайте квалификацию, – посоветовала я, одним глазом следя за шоферскими муками: любовь или деньги. Пока побеждало благоразумие. Жить хотелось, и, главное, жить хотелось с зарплатой. – Тут влез прокурор и заявил, что какой же это процесс, если один дает, а другой берет? Это взятка!
– А если оба дают? – озадачился Алексей Степанович.
– Это уже извращение! – отрезала я, тыкая в него букетом.
Должно же у меня быть оправдание, почему я собираюсь выкинуть эту икебану на помойку! Сейчас доведу и ее, и хозяина до состояния гербария – и всем будет приятно и понятно. Главное, чтобы вопросов не возникало.
– Не скажите, Эля, – не согласился Алексей Степанович, отводя в сторону поникшие розы. – Отдавать очень славно.
– Тогда пожертвуйте свое состояние бездомным, – предложила ему я, делая скачок назад.
– Н-у-у… – задумался собеседник. – Они его потратят, и на одного бездомного станет больше. Зачем пополнять их ряды? Так что там дальше?
– Демагогия, – фыркнула я. – Прокурору возразил адвокат, который указал, что какая же это взятка, если оба удовлетворены? Это искусство!
– Это действительно искусство, – загорелся Алексей Степанович.
– Не с точки зрения актеров, – остановила его я. – Здесь обычно нет зрителей и аплодисментов. Следовательно, это наука.
– Наука любить? – лукаво улыбнулся Алексей Степанович, загоняя меня в угол.
– Можно поспорить, – хмыкнула я, выворачиваясь. – Профессор страшно обиделся на это утверждение. Ведь у него не всегда получалось то, что доступно даже самому плохому студенту. Поэтому научный муж сообщил, что любовь – это сделка.
– В какой-то мере, – согласился собеседник, зорко следя за моими маневрами.
– Не с точки зрения еврея, – поднырнула я под его руку, встав лицом к входной двери. – Он посчитал, что если вкладываешь больше, а вынимаешь меньше, то это обман!
– В вашем нежном возрасте, Эля, – упрекнул меня Алексей Степанович, – нельзя быть настолько циничной.
– То есть цинизм выдают как права? – скривилась я. – По возрасту?
– Что здесь происходит? – Дверь распахнулась, и на пороге с ухмылкой нарисовался Максим Александрович, вытирающий полотенцем мокрые после душа волосы. Он уже успел переодеться и теперь щеголял красивым торсом, проступающим из-под белой влажной футболки, и в темно-синих джинсах.
– Тут Алексей Степанович вам букетик принес… – начала было я.
– Мне поступило предложение купить твой бизнес, Максим, – жестко сказал Алексей Степанович. – Поскольку ты выбываешь из игры.
Макс резко посмурнел и сразу перестал веселиться.
– Букетик… на могилу, – закончила я, потеряв весь кураж. – Заходите в дом. Будем разговаривать.
Глава 23
Хочешь изменить свою жизнь? Расскажи по секрету о чужой! Но всем.
Проснулась я в комнатушке на тонком матрасе, полная решимости изменить свою жизнь и не поддаваться невзгодам и душевным слабостям. Потянувшись, уперлась ступнями в стопку одежды. В тусклом свете масляного светильника рассмотрела золотое шитье на богатой ткани.
Чуть поодаль небрежно валялась открытая шкатулка, наполненная украшениями с драгоценными камнями, посверкивающими
