ГЛАВА 4
Въездные замковые ворота охранялись круглые сутки. На боковых колоннах сидели каменные горгульи; магическая плетенка соединяла сверху донизу две высокие створки, не позволяя, например, эпатажно снести ворота автомобилем, как то бывает в фильмах с погонями. В башне привратника — то есть одного из ориасоков, было запечатано столько заклинаний, что никто не мог пройти в академию незамеченным, а других ходов внутрь просто-напросто не существовало.
Также никто не мог проникнуть на территорию под чужой личиной. Любой заранее утвержденный маг должен расписаться в книге посещений собственноручно. В дни праздничных балов и соревнований такой подход создавал немало проблем: столпотворения, длинные очереди у ворот. Но на официальные жалобы в министерстве магического образования отвечали, что жизнь студентов бесценна и полчаса ожидания — невысокая плата. Не зря ведь Академия магии Аттикара считалась одним из самых безопасных мест на земле.
Попытайся кто из посетителей выдать себя за другого, предстояло бы ему провести в объятиях ориасоков долгие часы для — до выяснения обстоятельств. А все из-за специальных заклинаний, распознающих личность. У Эйлин домик привратника вызывал ассоциации с полицейским участком в Бродике, в котором хранилась база данных с отпечатками на каждого жителя городка старше четырнадцати.
Ей же на пользу…
План Эйлин был прост: выманить ориасока из сторожевой башни и заглянуть в книгу, чтобы проверить, есть ли имя Агаты О’Трей в списке гостей бала. Она не могла появиться здесь под чужой фамилией — теоретически. Хорошо, хоть на эту загадку существует однозначный ответ. Фифти-фифти, как говорится: либо да — либо нет. Осталось только придумать, как отвлечь стража. Одной ей не справиться. Придется искать подручных. Интересно, кто бы мог согласиться?..
— Еще раз: на кой тебе сдалась эта книга?
Заспанный Ноэль потирал небритую щеку, на которой все еще хранился отпечаток подушки. Оделся он по-утреннему небрежно: слегка помятая рубашка поверх футболки и светлые джинсы — что лишь добавляло ему привлекательности.
— Тебе же сказали: проверить гипотезу, — ответил Реннен, дожевывая какой-то зелено-черный батончик и поправляя бандану на шее. Он казался бледнее обычного, возможно, из-за контраста с черным цветом одежды. А может, еще не отошел после потери сил: прошло минут десять, пока Торс наконец не выполз в холл мужского общежития.
Эйлин потратила полчаса, чтобы уговорить их не грызться друг с другом и выслушать ее. Парни согласились на временное перемирие без особого энтузиазма.
— Это я слышал, — огрызнулся Ноэль. — Хотелось бы понять, что именно она собирается найти и как это поможет нам избежать наказания?
— Пожалуйста, доверься мне, — поспешила вмешаться Эйлин. Если Реннен сейчас начнет пререкаться, то парни, чего доброго, отколошматят друг друга раньше времени. — Давай я сначала все проверю, а потом объясню. У нас и так мало времени.
Ноэль недовольно хмурился и несколько раз начинал строить фразу с возражениями против того, чтобы им манипулировали. Но потом сам себя обрывал и смотрел в сторону — было видно, что он изо всех сил старается держать себя в руках.
Они добрались до просторного переднего дворика главного корпуса. Симметричный, засаженный клумбами по периметру, он хорошо просматривался из окон ректората и преподавательской. Неудивительно, что место популярностью у студентов не пользовалось. Не привлечет ли их прогулка ненужного внимания? С другой стороны, ходить здесь не возбранялось.
Ноэль держал Эйлин за руку и постоянно старался коснуться ее плечом. Реннен на подобные сантименты никак не реагировал: ежился от холода, засунув руки в карманы, и насвистывал какой-то знакомый мотив… Погоди-ка… Эйлин прислушалась и открыла рот от возмущения: Торс обнаглел до такой степени, что выбрал песню, под которую они когда-то первый раз поцеловались.
— Надеюсь, Ноа тебя покалечит, — процедила она, когда до сторожевой башни оставалось шагов двадцать.
— Что? — искренне удивился Реннен и вдруг осекся.
Конечно-конечно, делает вид, будто только дошло значение мотива! Сама невинность.
Ноэль расправил плечи и ухмыльнулся, проявляя готовность поколотить Торса. Он поцеловал Эйлин в макушку и поинтересовался:
— Когда начинать?
— Я отойду вон туда, — она указала на ближайшую к башне клумбу, — а вы устроите потасовку. Ориасоки, конечно, детские
