деревенских она не бросит. Если… если не станет безвольной куклой в руках белых ворон. Что-то подсказывало, что старухи не из чувства справедливости затеяли весь этот шум – имеют свою выгоду.
Кто-то толкнул Раша в плечо, выбил из размышлений.
«Нет, они что, действительно думают, что Хани возьмет в руки меч?»
У нее нет кетельгарда. За нее некому вступиться. Или уже есть кому?
Карманник поправил на плечах накидку – она была ему велика чуть не вдвое. Наверняка со стороны выглядит, точно подросток, нацепивший тулуп старшего брата.
– И часто у вас так? – спросил Берна. – Кто-то приводит человека и говорит – теперь он займет трон.
– Фергайры – не кто-то! Они – Мудрые. Да, такое уже случалось. Издавна у них есть право лично влиять на выбор человека, которому предстоит занять место на Ледяном троне. Часто именно по их указанию наследником становился представитель другого клана.
– И все оставались довольны?
– О чем ты?
– Не знаю… яд в кружку с пивом, кинжал в спину. В конце концов, старый добрый вооруженный переворот.
Некоторое время Берн молчал.
– За исключением странной смерти Торуса… – нет. Насколько мне известно. Мы чтим традиции, чужестранец. Если тебе они кажутся странными, то для нас такими же естественными, как охотиться или делить ложе с женщиной. Мы впитали их с молоком матери. Не обижайся, но все зло, все… – он замолчал, мучительно что-то вспоминая, – все интриги – они идут от вас, от южан. Мы умеем сражаться, умеем выживать там, где любой из вас сгинет. Мы стоим между шарашами и вами. И знаешь почему?
– Нет, – признался Раш.
– Это наша традиция – наша кровь.
Некоторое время шли молча. Толпа все уплотнялась, людей становилось все больше. Вскоре идти стало довольно трудно, приходилось прилагать немалые усилия, чтобы протиснуться между здоровенными мужиками. Но верткому карманнику это удавалось куда легче, чем Берну, которые пер напролом.
– Как думаешь, зачем фергайры затеяли весь этот праздник жизни? – спросил Раш, когда оба ненадолго остановились, всматриваясь в уже различимую площадку, что возвышалась над людским потоком.
– Сдается мне, старые вороны нашли способ отомстить своему обидчику через его же потомка.
– Как это?
– Так Кромах лишил их права самолично назначать сьера. А Хани – его потомок. Теперь колдуньи Севера избавятся от торчащей в горле кости.
– То есть они стали сильнее? Влиятельнее.
– Только если наследница Кромаха одержит победу в поединке.
Они продвинулись еще.
В центре площадки возвышался Торхейм. Чуть выше, на ступеньках, ведущих в Белому шпилю, стояла Хани – одета нарядно и богато, но с очень уж затравленным и испуганным взглядом. Раш отлично помнил, какой самоуверенной и целеустремленной она выглядела вчера, в зале сьера. Теперь ничего подобного не было и близко. Опоили ее вчера, что ли? Создавалось впечатление, что девчонка вот-вот сорвется с места и даст деру. Только ее и видели. Впрочем, эта не сбежит. Более упрямой пигалицы карманник в жизни не видел. Будет дуться, кусать губы и хмуриться, но не отступится. А ведь иногда следовало бы. Как сейчас, например. Или она надеется на помощь одного из близнецов? Талах, кажется? Так его? Полуголый шамаи стоял за ее спиной. Рядом, выстроившись полукругом худосочных кур, расположились старухи – фергайры во главе с той самой ведьмой, что вчера говорила с Торхеймом.
А вот правитель Северных земель выглядел уверенным. Он расхаживал вдоль помоста и не обращал никакого внимания на редкие реплики главной старухи.
– …они привели девчонку без роду! – громко говорил сьер. Ветер подхватывал его слова и будто нарочно разносил над толпой собравшихся. – Самозванку! И зачем? Чтобы восстановить древнюю традицию?! Нет – чтобы захватить власть и насадить свои порядки, которые согнут северян в бараний рог! Посмотрите на нее, – он развернулся вполоборота и махнул рукой на Хани, – что она может? Трясется, точно лист на осеннем ветру. Станет ли она той силой, что укрепит Север? Нет! Она отдаст его в руки… – Торхейм резко оборвал себя, видимо, слишком увлекшись и чуть было не сказав лишнего. – Я бросаю вызов той, которая претендует на мою корону! – пророкотал сьер и повернулся к Хани. – Ты, которая называет себя Хашаной Йоргард, дочерью Эльфрика Йоргарда, Белого ветра, брата Торуса Кромаха, станет ли у твоего кетельгарда мужества выйти биться за тебя?!
