все ухой называют. Эдвард, а ты уху не пробовал? Я русскую уху тоже никогда не пробовала, а в Японии ухи нет, хотя мой папа все японские супы ухой называет… – кажется, не только ее слушатели, но и она сама потеряла основную мысль, с которой разговор и начинался, но все продолжала говорить о каких-то различиях между японскими и местными особенностями национальных кухонь. Если бы только еще Эдвард знал местную кухню или японскую, а так разговор был для него совершенно пустым, в отличие от борща, который оказался даже очень ничего, как оказалось, с мясом или, по крайней мере, животным жиром, брошенным в кастрюлю от души. Слушая Мику и занимаясь своей тарелкой, он только оглядывался по сторонам в поисках Алисы, которая просто обязана была здесь появиться. Или же он сам ее потом найдет только для того, чтобы высказать все, что о ней думает, раз заставляет его волноваться своим отсутствием, хотя бы из-за их дальнейших планов идти к Мику. Посещать музыкальный клуб в одиночку откровенно побаивался, волнуясь даже за свой мозговой имплантат, что может и не выдержать такого потока слов в минуту.
- Мику… Мику! – попытаться вставить даже слово в речевой поток своей собеседницы оказалось довольно большой проблемой, поскольку японская девочка окончательно отвлеклась от супа и продолжала что-то тараторить про особенности то ли приготовления борща, то ли его уничтожения, поскольку в местной ботанике Эдвард был не силен, а встречная речь изобиловала самыми различными названиями овощей и фруктов, – Мику! – только с третьего раза все таки удалось вклиниться, и ультрамариновая девушка замолчала и посмотрела на него своими большими голубыми глазами, – Скажи, пожалуйста, ты Алису сегодня после завтрака не видела?
- Нет, – его собеседница пожала плечами, после чего снова приступила к своему супу, наверное, уже порядком остывшему, но все равно уплетая с удовольствием. А главное, ее рот был почти все время занят, так что хватало только на короткие предложения, подарив сознанию Эдварда несколько минут разгрузки, – Я думала, вы вместе были… Она от тебя убежала? Или ты от нее?
- Никто ни от кого не убегал, – Эдвард покачал головой, приступая к макаронам. Их явно следовало доварить, поскольку при работе челюстями возникало ощущение, словно жуешь резину, – Я в домике своем был, а где она, не в курсе… Она что, вечно так куда-то пропадает?
- Нет… – задумавшись, протянула Мику, – она никогда еще обед не пропускала. Сколько мы здесь, она все время приходила. Завтрак иногда пропускала, а вот чтобы обед, такого ни разу не было… Как ты думаешь, с чего это она так поступила?
- Вот найду ее и спрошу лично, – Эдвард недолго воевал с макаронами, решив, что хоть зубы и давно заменены на полимерные, так что можно хоть саму металлическую вилку прожевать, но все же потом вычищать из них это совершенно неудобоваримое произведение кулинарного мастерства будет слишком хлопотно, оставив половину содержимого тарелки недоеденной. Хорошо, хоть булки они явно где-то закупали, а не готовили на месте, и они оставались настолько же съедобными, насколько и прежде, – Мы с тобой сейчас до клуба дойдем, если ее и там не будет, ты уж меня прости, но пойду ее искать…
- Ты за нее волнуешься? – Мику захлопала своими длинными ресницами. Кажется, макароны ей тоже пришлись не по вкусу, и почти нетронутая тарелка так и осталась стоять в стороне. А вот за спиной у нее показалась Ульяна со своим коробком, явно затевая что-то нехорошее, судя по тому, что постоянно озиралась по сторонам, а главное, по невероятно хитрому выражению лица, но, получив испепеляющий взгляд от Эдварда, немедленно ретировалась. Японка же, даже не подозревая, какая ей только что опасность угрожала, сложила свои ладошки вместе, положив на них голову, выглядя при этом настолько умильно, что он даже против воли улыбнулся, – Это так романтично…
- Романтично? – усмехнулся он, не уставая удивлять тому, как просто жители «Совенка» смотрят на жизнь, – Романтика – это когда ты стоишь на капитанском мостике корабля, отправляющего в неизвестность, где никто и никогда до тебя не бывал… во всяком случае, это романтика приключений… А здесь простая забота, – он развел руками, – Я не хочу, чтобы кто-нибудь из нашего отряда пострадал или попал под выговор Ольги Дмитриевны. Товарищеская солидарность, понимаешь? – как, все-таки, довольно просто оперировать людьми, которых с самого начала учат следовать всего лишь в одном ключе мышления, нисколько не заботясь о существующей вариативности. Достаточно показать им, что выбранный путь соответствует уже заложенным в них параметрам, и они слепо верят тебе, смело маршируя в совершенно другом направлении. Еще не хватало, чтобы и Мику начала думать, что у них с Алисой какие-то более тесные связи, превосходящие дружеские, гораздо лучше опереться на ввинчиваемое здесь в мозги коллективное воспитание.
- Тогда я тебе помогу, – у Мику даже глаза загорелись, настолько ей понравилась идея поиска пропавшего человека, – Ведь вдвоем все равно легче искать будет! А можно еще Славе рассказать…
- Пока обойдемся собственными силами, – не согласился Эдвард, уже представляя себе озабоченную толпу пионеров, носящуюся по лагерю в разные стороны в поисках пропавшей бандитки. А с уникальным умением Ольги Дмитриевны превратить даже самую простую проблему в настоящую катастрофу своим талантливым руководством, обязательно выйдет что-нибудь
