пока не попробуешь. Первый проверочный… – предупредил он продавца, и тот кивнул. Прицелившись, чуть повел плечом, выбирая наилучшее положение ствола и спокойно выстрелил. Пуля угодила в мишень в виде зайчика. Эдвард перезарядил винтовку, – баланс перекошен, приклад тяжелый. Мушка слишком большая, надо подпилить, из-за нее идет перекос по вертикали… так, в эту мишень, говорите? – он посмотрел на продавца, внимательно смотревшего за ним с удивленным взглядом, и тот только кивнул.
Считал выстрелы Шурик, пока торговец бледнел все больше и больше. Эдвард стрелял с позиции «стоя», отвлекаясь только на перезарядку и целясь чуть меньше секунды, аккуратно всаживая пулю за пулей в едва заметный черный кружок мишени, даже ничего не комментируя.
- Десять выстрелов, – отложил он винтовку в сторону, и Шурик утвердительно кивнул, глядя на посеревшего продавца, едва удерживающего свою челюсть от того, чтобы та не свалилась вниз. Кивнув, он потянул за веревку, подтягивая мишень, ближе. Черной точки в самом центре, обозначавшей десятку, как таковой уже не осталось, она была разодрана попаданиями, но в жестяной коробке, где мишень и закреплена, позвякивало ровно десять пулек. Продавец даже не посерел, а окончательно побелел, как и Шурик. Только его приятель радовался такому успеху, в отличие от продавца, никак не способного поверить, что подобное возможно.
- Как ты вообще это сделал? – только и выдавил из себя, разглядывая мишень с таким видом, словно пытался понять, как этот кусочек бумаги мог подыграть стрелку, – У меня даже военные были, не смогли такое повторить, чтобы ровно десять десяток в цель… А ты… Ты специально такому нигде не учился?
- Просто отдайте мне мой выигрыш, – попросил Эдвард, – А так, вам вряд ли интересно будет узнать, где и как я научился стрелять. Уверяю вас… – продавец лишь разочарованно покачал головой, но все-таки отдал обещанного плюшевого медведя.
- Эд! Это было нечто! – восхищенно прокомментировал Шурик, когда они вышли из тира, оглядываясь, куда еще можно сходить, – Серьезно, где ты так стрелять научился? Я саму мишень вообще едва разглядеть мог, а ты в нее выстрел за выстрелом так укладывал, словно в намагниченную!
- Друг мой, ты вообще меня слышал? – поинтересовался Эдвард, держа в руках мягкую игрушку и жалея, что нет никакой сумки, чтобы туда ее убрать, – У меня нет ни малейшего желания рассказывать, как и откуда у меня такие навыки. В этом нет ничего хорошего или интересного. Можешь только радоваться тому, что у тебя такой нужды учиться нет. Так, нам скоро бы уже надо возвращаться, Лена уже должна прийти в себя, но думаю, свободный час времени еще есть… куда направимся? – в ответ Шурик только пожал плечами, сам не зная, что еще можно здесь найти. Единственной достопримечательностью, хоть сколько-то достойной внимания здесь оказался только городской парк, к которому вышли спустя некоторое время.
Старые и ветвистые деревья, разросшиеся среди плохо ухоженных лужаек, выложенные растрескавшимся асфальтом дорожки и деревянные скамейки, облупленные, вытертые и изрисованные самыми различными надписями и даже порой довольно похабными картинками. Ничем не выдающееся для подобных городов место, но все же весьма удивительное для Эдварда. У него на родине тоже были подобные парки, но в них не было этого чувства единения с природой, какое сразу же ощутил в этом месте. Траве и деревьям не нужен был постоянный присмотр и уход, чтобы не вяли и не чахли, они вполне свободно росли и сами, отсутствовала эта геометрическая точность и идеальность, характерная для заложенных в дронов-садовников программ, вместо нее была природная свобода формы. Здесь Эдвард позволил себе просто удивляться и радоваться, как маленький ребенок, особенно, когда увидел в маленьком, затянутом тиной прудике семейство небольших водоплавающих птиц, названных Шуриком утками. Не опасные и не напоминающие мутантов его родного мира, они мирно плавали и доверчиво смотрели на проходящих мимо людей, а когда оказалось, что их даже можно покормить хлебными крошками, так вообще пришел в восторг.
- Хорошо у вас, – заметил Эдвард, когда купленная булка закончилась, полностью израсходованная на крякающих птиц, все еще плавающих возле берега. Обняв плюшевого медведя двумя руками, он кивнул Шурику, чтобы и тот присел рядом с ним на траву, – Тихо, спокойно. Небо голубое…
- Эд, ты таким простым вещам радуешься, что я только удивляюсь, – его спутник не разделял подобных восторгов, – такое можно в каждом городе найти. Ты вообще где рос, если даже неба голубого толком не видел, а?
- Очень далеко отсюда… – покачал он головой, но замер, услышав приближающиеся к ним шаги. Двое подходили к ним со стороны асфальтовой дорожки. Народа в парке было немного, пока ходили, они с Шуриком встретили всего лишь нескольких старичков, греющихся на солнышке, так что довольно бодрые шаги, направленные к ним, сразу насторожили его инстинкты солдата.
- Эй, пацаны, закурить не найдется? – голос принадлежал одному из подошедших, и, обернувшись, Эдвард увидел двух молодых людей, наверное, на пару лет старше, чем Шурик, внешне по одежде ничем не отличающихся от многих других местных, но подсознательно ощутил тревогу. Может быть, по тому, как сразу же напрягся Шурик, услышав этот вопрос, а может быть, по
