решили приехать, присмотреть что-нибудь еще. А попали…
– Так вы можете забрать все картины, – злобно прошипела девчонка. – Все равно они мне больше не понадобятся. В любом случае хозяйка выбросит все на помойку, как только меня увезут.
– Только не надо строить из себя жертву. Если, конечно, на вас не возвели напраслину и не обвинили ложно, – заметила я.
– Нет, – опустила девчонка голову. – Статьи мои.
– И как вам – писать всякую гадость? – возник у меня вопрос. – Вы никогда не задумывались, что, допустим, у меня… есть дети, которые тоже это читают. И им, мягко говоря, неприятно.
– А что лживого я написала? – пошла в наступление девчонка. – На милорда Верда покушалась не баронесса Кромер? Так ее приговорили. Вопросы к судопроизводству – не ко мне.
– Допустим… А то, что я провела ночь с императором, начальником охраны и милордом Милфордом? Я так думаю, именно эта статья взбесила его величество…
– Так вести себя надо скромнее. Записи на кристалле достаточно прозрачные…
– Какая ночь? Как это провела?! – заскрипел принц Тигверд.
– Ну да, – рассмеялась я, не обращая на него внимания. – Я еще хохотала в коридоре, что они в пижамах, а я в летней одежде и с распущенными волосами. Вывод будет однозначный.
– И чем можно заниматься в таком виде в комнате, полной мужчин? – возмутилась девчонка.
– Вы не поверите… Ужинать и разговаривать.
– И можете не сомневаться, миледи говорит правду, – заметил Ричард, взгляд которого опять стал нормальным, без алых всполохов.
– Что? Но мне сказали… А принц Брэндон? Я своими глазами видела…
– Тоже подстроено, – теперь уже солгала я.
– Я видела своими глазами… Я была уверена, что это правда. Иначе я бы никогда не решилась…
– У кого вы видели? – быстро спросил Ричард.
– У господина Керка, второго редактора. Он пригласил меня и заказал статью. Он гарантировал, что сведения правдивые. И показывал кристаллы с записями… Я только описала то, что увидела… Что же со мной будет?
– Зависит от настроения его величества, – пожал плечами принц Тигверд.
И замер, очевидно, с кем-то связываясь и раздавая приказания.
– Мне очень нравятся ваши картины, – сказала я. – И хочется помочь. Только я должна быть уверена, что вы – всего лишь жертва чьих-то интриг. А не пользуетесь случаем, чтобы уйти от заслуженного наказания.
– Как мне это доказать?
– Отвечайте честно на вопросы принца Тигверда – он чувствует ложь. И… – мне пришла в голову одна мысль, – возможно, мне удастся убедить его величество, что вы можете быть полезны империи.
– Это еще каким образом? – удивился Ричард. – Думаете, и ему понравятся картины милой барышни?
– Потом. Ричард… Можно сделать так, чтобы девушку не увезли в Уголовную полицию на допрос? Пожалуйста…
– Вероника!
– Да. Пользуюсь знакомствами. А что прикажешь делать? Они же ее забьют до утра! Я знаю…
В результате моих энергичных переговоров с Ричардом художница отправилась не в Уголовную полицию, а в поместье принца Тигверда. Сам хозяин отнесся к этому с благожелательной насмешкой, а вот госпожа Блер была этим фактом шокирована. Я же… чувствовала, что это правильно.
Ричард вызвал Милфорда, и они отправились допрашивать народ в редакции. Мы же с девушкой сидели в библиотеке поместья принца Тигверда.
– Как вас занесло в свободную журналистику, госпожа Блер? Вы же художница?
– Из-за денег.
Я приказала подать бутербродики и чай. Без Ричарда обедать не хотелось, а девушка явно была голодная. Щенок, выцыганивший четыре таких бутербродика, устало растянулся у моих ног.
– Картины не приносят заработка? – спросила я.
– Приносят, – нахмурилась девушка. – Но… Это же столица. Снимать жилье очень дорого, а надо еще, чтобы все выглядело прилично – иначе заказчики не поймут. К тому же…
– Что, госпожа Блер?
