Алмар присмотрелся к телохранителю, но не заметил ни одного признака опьянения. Движения Габриэля были все так же лаконичны и точны, язык не заплетался, голос, как обычно, тихий и спокойный. Маг присмотрелся к глазам, зрачки в норме. Притворяется, что ли? Но тут Габриэль перекатился на спину и, закинув руки за голову, произнес:
– Барон Вербахт отличный мужик, жаль его убивать, а придется.
– Зачем? – нахмурился Алмар, пытаясь найти логику в заявлениях стража.
– Он твой соперник, но ревнует девчонку отчего-то ко мне. – Телохранитель тихонько засмеялся, и по спине Алмара прокатилась знакомая ледяная волна.
– Он человек. – Айт сел на кровать спиной к лежащему мужчине и потер виски ладонями.
– И что? Кто запретит избранной хотеть человека?
Габриэль вдруг резким движением дернул Алмара за плечи и повалил на кровать, нависнув сверху. В полумраке комнаты лицо стража в обрамлении белых вьющихся волос казалось особенно бледным, словно высеченным из белоснежного эринийского мрамора, холодное, безжизненное, чуждое этому миру, и только где-то на дне карих глаз бился золотистый огонек в такт ударов сердца Алмара. Габриэль наклонился ниже, и маг понял, что сейчас произойдет. Нужно было оттолкнуть стража, но айт, словно загипнотизированный змеем кролик, не мог оторвать взгляда от пульсирующих огоньков в глубине зрачков куклы, тело сковал лед, из горла вместо ругательства вылетело облачко пара. Габриэль криво усмехнулся и осторожно прикоснулся к губам своей парализованной ужасом жертвы. От него пахло столетним коньяком, каннабе и морозным утром. Поцелуй, начавшийся как нежный и невинный, спустя мгновение превратился в очень интимный, страстный, возбуждающий, и ощущения, которые нахлынули на Алмара следом, перепугали мага до дрожи в руках. Айта охватила паника, затем страх, быстро сменившийся стыдом и злостью. Для создания витья не было времени, поэтому он собрал волю в кулак и ударил Габриэля чистой силой. Удар получился слишком мощным, стража, словно перышко, снесло с кровати, он с грохотом врезался в стену, сбивая на пол картину в тяжелой деревянной раме, и сполз по стеночке, прижимая к себе прихваченное в полет одеяло. Алмар, тяжело дыша, вскочил на ноги, готовый отразить атаку телохранителя, но Габриэль даже не думал нападать, он остался лежать там, куда рухнул.
Укутавшись в одеяло и положив под голову руку, страж широко зевнул и, уже засыпая, произнес:
– Я хотел, чтобы ты понял, что чувствовала сегодня избранная, когда ты набросился на нее.
– Что? – опешил маг, и ему вдруг стало стыдно. Если девушка испытала такие же неприятные эмоции, как только что испытал он… то неудивительно, что в ее глазах полыхала ненависть.
– Кстати, Ронда сказала, что я целуюсь намного лучше тебя. – С этими словами Габриэль провалился в сон.
Алмар растерянно смотрел на спящего телохранителя, успокаивая сердцебиение и приводя мысли в порядок.
– Сумасшедшее окончание сумасшедшего дня, – пробормотал он, отпивая вино прямо из горлышка предусмотрительно захваченной в номер бутылки. Руки мелко тряслись. – Это никуда не годится. От Габриэля нужно избавляться. А Ронда – стерва!
«Даже не думай», – раздался голос стража в голове.
Алмар кинул взгляд на спящую куклу: «Нужно подумать там, где он не сможет меня подслушивать». Маг допил вино и отбросил бутылку на кровать.
– Я больше никому не позволю решать за меня. Я буду сам рисовать линию своей судьбы! Смиритесь с этим! – Алмар сжал кулаки.
«Правильно, малыш. Ты – хозяин своей судьбы! Но завтра нужно найти твою невесту».
– Она опять в бегах, – буркнул Алмар и закрыл глаза, проваливаясь в синее марево Перекрестка.
Сноски
1
Сай – обращение к мужчинам, принятое у расы айтов. –
2
Сатия – обращение у айтов к прекрасной половине.
3
Вечная Госпожа – богиня смерти и возрождения
темный лик Ро и светлоликая Ра – богиня мести и прощения
темный Ган и светлоликий Ших – бог войны и мира
темная Лхань и светлоликая Орика – богиня страсти, ревности,
