Еще пять минут, на первую пару не пойду! Что? На какую пару? Универ! Мама, отец, Пашка! Белые халаты, горящие на потолке белые лампы, белое как мел лицо отца, белая простыня, закрывающая тело, белый свет… Я ненавижу белое!
Воспоминания словно ждали, когда она проснется, торопливо навалились, стараясь втиснуться в незанятое пространство памяти, срывались на крик в голове: «А помнишь? Ты помнишь?» Что же ты сделал, колдун? Чем напоил? Зачем вернул память?
Летта застонала. По щекам потекли непрошеные слезы. Мама, мамулечка, как же ты там без меня?
– Тише, госпожа, не плачь. Вот, выпей. Выпей. – Девичьи руки помогли сесть. Спасенная от бандитов молодка протянула маленький стаканчик с густой жидкостью. – Пей, не сомневайся, – прошептала она, и Летта выпила. – Через сто ударов сердца подействует. Он не разрешил ничего давать. – Женщина покосилась на плотно занавешенное окошко кареты. – Да только спасли вы меня, как же отплачу неблагодарностью?
– Колдун? – так же шепотом спросила Летта, хотя ответ уже знала.
Травница кивнула.
– Он в успокоительный отвар настойку валиты влил, а от нее люди болтают много. Нехорошо будет, если колдун о тайнах узнает, вот я противозелье и сделала. Спасибо Единой Матери, что мешочек с травами при мне остался.
– Как тебя звать?
– Рина, госпожа.
– Спасибо тебе, Рина. Ты меня очень выручила.
Летта шмыгнула носом. Лучше бы она не вспоминала, все равно изменить ничего не сможет.
– Госпожа, не плачь! Так бывает, когда две души встречаются за гранью, – сочувственно проговорила Рина, поглаживая девушке руку.
– Ты о чем? – встрепенулась Летта.
– Ты во сне мамку звала и так плакала… А разве не знаете, что раз ваша душа у нас оказалась, значит, та, другая, в вашем мире в вашем теле сейчас, богиней Матерью в утешение родителей послана?
Летта недоверчиво смотрела на серьезную травницу.
– Это значит, что я там живая? И здоровая? Ну, тело мое? Откуда ты знаешь?
Рина замялась, опустила взгляд и, отодвинувшись от графини, села в уголок, сложив руки на кругленьком животе.
– Рина!
– Отец моего ребенка из… не наш он, короче.
– Айт?
Женщина замотала головой и прошептала:
– Тебб он.
Летта нахмурилась, но решила расспросить о теббах попозже.
– Это он тебе рассказывал?
– Да. Но он сам мало знал. Их маги призвали женщину из другого мира, тоже по замене. Если где-то умирают похожие души, то их можно поменять.
– И? – Летта подалась вперед, жадно ловя каждое слово.
– Мой, ну… тебб знал одно слово, которое часто говорила та женщина. Он любил им ругаться. Черт! – старательно проговорила она, произнося «р» как француженка. – Ты, госпожа, во сне это слово пять раз повторила, – едва слышно прошептала Рина.
– Черт! – с чувством произнесла Летта с огромным облегчением. Родители не потеряли своего единственного ребенка. И ничего страшного, что Вета будет первое время немного «с приветом». Освоится. Она ведь освоилась. С души свалилась пятитонная бетонная плита.
– Рина, поклянись, что никогда никому не расскажешь о том, что только что мне сказала. Поклянись своим нерожденным ребенком. Ты видела, что я приказала сделать с разбойниками?
Женщина испуганно кивнула, глядя на Летту с ужасом, но той было не до сантиментов. Ей нужно было обезопасить себя от случайностей.
– Так вот, если проболтаешься, я с тобой еще худшее сделаю.
– Клянусь, да только зря вы так, – обиделась травница, вытирая слезы, но на «вы» перешла. – Вы же нас с малышом от страшной смерти спасли, да я за вас теперь… – И она расплакалась. – Идти нам некуда больше.
– А муж твой где? Отец ребенка?
– Ушел он. Как узнал, что я беременна, захотел, чтоб я от ребеночка избавилась, а как отказалась, так сразу исчез. Сказал, что я
