и прыгнул в воду.
После жаркого воздуха вода показалась Элизе ледяной, но спустя мгновение она поняла, что ошибается. Приятная прохлада обволакивала тело, даря свежесть и снимая усталость.
— Попробуй встать.
Шеол поставил ее на дно, но руку не отпустил.
Вода доставала Элизабет до ключиц, легкое течение раздувало сорочку, задирая ее вверх и оголяя ноги. Но девушка не обращала на это внимания, хотя вода была прозрачной, и Шеол, не скрываясь, пялился на стройные ножки и торчащую грудь. Больше всего Элизабет боялась, что он отпустит ее руку.
— Знаешь, как у нас учат детей плавать?
— Бросают на глубину и ждут, кто выплывет?
Элиза сильнее вцепилась в руку орка.
— Нет, конечно.
Шеол оскалил клыки и приблизился непозволительно близко.
— Держись за меня, женщина, если не хочешь утонуть.
И он отпустил ее руку, отступая на глубину. Элизабет оттолкнулась ногами от дна, всплыла и обняла мужа двумя руками за мощную шею, а ногами на всякий случай обхватила за талию и не сразу поняла, отчего Шеол так довольно заулыбался. А когда поняла, было поздно. Противный орк уже стоял по подбородок в воде, а значит, ее здесь накроет с головой. Чем она так прогневала Богиню, если та послала подобные испытания? Вот будет хохотать эта выскочка Амадея, если Элизабет утонет в степи! Не дождется!
— Удобно сидеть? — нагло оскалился хан, недвусмысленно упираясь между ног жены чем-то большим и твердым.
Нет, Элиза даже очень прекрасно представляла, чем именно он упирается, спасибо романам Эриндриэля, она знала, что становится у мужчин большим и твердым в моменты возбуждения. Ох, а вдруг он прямо сейчас и насадит ее на свое «осадное бревно»? Да это будет похоже на казнь на колу! А оно вон как давит, вот-вот проткнет! Она постаралась подняться выше. Страшно! Хотя чего бояться? От этого не умирают, а служанки шептались, что первый раз всегда очень больно, надо просто перетерпеть. Но как стыдно! А этот орк противный еще и руки распускает! Гладит по шее, спине, попе.
Под водой касания ощущались совершенно по-другому, более нежно и невесомо. Вот его пальцы пробежали по спине и, не останавливаясь, скользнули между округлых половинок вниз. Элизабет изо всех сил сжала бедра, но пальцы мужа нагло вторглись и начали ласкать такое место, о котором и говорить стыдно, а не то что позволять кому-то его касаться. Она уткнулась в плечо орка и тихо застонала от стыда. Отпустить руки и попробовать оттолкнуть? Ну, не позволит же он ей утонуть по-настоящему? Или позволит?
— Смотри в глаза, женщина! — властно прозвучало над ухом.
Элиза не посмела перечить, как и тогда, в полумраке темной гостиной, ей вдруг захотелось подчиниться.
— Попроси меня.
Глаза как у огромного кота — желтые. Властные. Довольные. И нет в них ничего, кроме смеха.
А наглые пальцы уже добрались до самого сокровенного и ласкают там, иногда погружаясь внутрь совсем чуть-чуть, но от этого сердце замирает в ожидании неминуемой боли и низ живота горячит от медленно накатывающего возбуждения. И хочется, чтобы орк не останавливался, и мучительно стыдно, оттого что этого хочется.
— Что попросить? — тихо спросила Элиза, не в силах отвести взгляд.
— Продолжить или остановиться.
И только она приоткрыла губы, чтобы приказать мужу остановиться, как он накрыл ее рот своим и поцеловал. Сильно, до боли, царапая клыками, проникая языком внутрь, раздвигая зубы, бесстыже и собственнически. Одновременно с этим Элиза почувствовала, что внутри нее уже скользит не один палец, неглубоко, по самому краю, но и это было так приятно, что она непроизвольно подалась навстречу движениям мужа.
— Не останавливайся, — хрипло прошептала она, когда Шеол наконец оторвался от ее губ. Во рту был солоноватый привкус, он поранил ее клыками, но даже это возбуждало.
Орк довольно рыкнул, крутанулся в воде — так, что Элизабет оказалась у него на спине, и резко нырнул. Он стремительно плыл к небольшому острову, рассекая воду мощными гребками. Элиза распласталась вдоль широкой спины мужа, вытянув ноги и крепко держась за мускулистую шею.
— Я падшая женщина, — шептали ее губы. — Что бы сказал принц Эриндриэль, если бы узнал, что я позволяю с собой
